Читать «Своё и чужое: дневник современника» онлайн - страница 8

1 мая. Экскурсия с ленинградцами. Вначале были сердиты и недружелюбно настроены, но вскоре оживились, подобрели, а в конце и вовсе преобразились. Многие сами прошли войну. Чтобы заставить их снова вернуться в минувшее, надо к собственному восприятию войны примешать чувства военного поколения. Дело это трудное, легко, помимо прочего, сбиться на беспристрастность и отчуждённость при многократных повторах. Подобное замечал у многих экскурсоводов: рассказывают о подвиге, а думают о гастрономе. Стремлюсь каждый раз заново сжиться с предметом повествования, увлечь слушателей своим волнением и заинтересованностью. Часто удаётся, и тогда речь льётся свободно, а рассказ приобретает характер первозданности. Если настроения нет, то выручает только опыт.

После экскурсии меня отвела в сторону пожилая пара, оба в наградах. Он спросил: — Вы упомянули Машу Виноградову. Откуда знаете о ней? Я объяснил. Мужчина пожал мне руку, а его спутница сказала, что про Виноградову они слышат из чужих уст впервые и потому очень мне признательны. Оказывается, оба — малоземельны, Машу знают хорошо. Она была единственной женщиной, которая в составе десанта Куликова высадилась в Станичку 4 февраля. Жива, работает в Москве, переписывается с однополчанами.

23 лет

12 мая. Из рабочей поездки. Наслушался вздохов и классических восклицаний. Как всё-таки агрессивна и всепроникающа пошлость обывателей. Как они бесцеремонны в общежитии и уверенно — наглы в своих притязаниях. Налёт культурности делает таких людей ещё более отталкивающими.

Наблюдал проводы новобранцев. Сотни лет уживаются в этих проводах два противоположных чувства, которые роднит настроение тревоги и беспредельного излияния.

19 мая. Осознал, что безгрешным и бесстрастным всю жизнь не проживёшь, даже оправдывая подобную позицию мерой терпимости или неприятия. В каких пределах можно оставаться спокойным за совесть? Всякий раз следует решать самому, но дрянь не щадить, несмотря на поражения.

30 мая. Как и декабристы когда-то, с нетерпением жду вестей из Франции. Не может быть, чтобы всё это закончилось пустяком. Решительность поразительная, растерянность и слабость явные.

11 июня. В двух могилах на Арлингтонском кладбище погребена человечность Америки. Равнодушное и злое общество, развращено подачкам и тщеславием.

25 июля. Дома почти не бываю. Теплоходы и автобусы, люди и люди, почти все на одно лицо, по-детски капризные и требовательные, часто бестолковые. Поражаюсь предприимчивости местных дельцов, деньги выжимают из каждой мелочи. Наши курорты — вещь скучная и однообразная, карусель для взрослых, которые, однако, довольны. Всё это ерунда, но когда мимо меня пронесли 20-летнего парня, почудилось, что хоронили меня самого. Со всем смирюсь, всё пойму, но только не это. Как неестественно плотно были сжаты веки на матовом лице