Читать «Гностицизм» онлайн - страница 117

Простая и добродетельная культурная атмосфера Римской республики создала путь для многокультурного, грандиозно нигилистического духа Римской Империи; таким же образом оптимистичные, рационалистские и прогрессивные основы современного Западного общества в настоящее время распадаются. Не так давно мы в целом предполагали, что через разум сможем обнаружить «законы природы», и посредством использования этих законов вещи будут становиться все лучше и лучше. Сегодня же это предположение весьма сомнительно. Надежда на прогресс средствами разума многими уже не воспринимается серьёзно.

Во времена гностиков существовало множество олимпийских классических богов, которые потерпели неудачу. В наше время мы видим период упадка современных богов – политических идеологий, науки, социологии, медицинской психологии и в последнее время, пожалуй, охраны окружающей среды. Наша культура все еще функционирует, словно будучи основана на рационалистическом гуманизме Просвещения восемнадцатого века, доверяет его философии все меньше и меньше. Новые сомнения подрывают светскую веру последние три сотни лет. Природа, которую когда-то рассматривали по своей сути как упорядоченную, оказалась с точки зрения некоторых ученых как нечто гораздо более беспорядочное, что можно себе представить. Человеческая история также, больше не рассматривается как то, что рациональное человечество может подчинять собственным желаниям. Все чаще исторический процесс рассматривается как сила, существующая сама по себе, которая не поддается диктату человеческого разума и его целям. И, что самое главное, сама Вселенная часто рассматривается не как гармоничный космос древних, а с появлением теории хаоса как феномен неизменного потока и движения, где большинство зловещих явлений по своей природе непредсказуемы. Дональд Уорстер, научный аналитик новых теорий и всемирно признанный историк окружающей среды, писал: «Мы живем в постмодернистскую пост-структуралистическую эпоху, когда все что казалось твердым, развеивается по ветру » (интервью Wall Street Journal, 11 июля, 1994).

Проиллюстрируем ситуацию в более приземленных терминах: рассмотрим изменения в таких культурных отличительных признаках, как темы, отыгрываемые на экране кинофильмов. Фильмы 1950-х, за редкими исключениями, показывают нам мир радостного прогресса, созданный благодаря усилиям науки. Четыре десятилетия спустя, «Парк Юрского Периода» представляет нам страшный природный мир, захваченный силами, выпущенными на волю безответственной и продажной наукой. Являются ли различия в этих двух описаниях случайными? Более проницательные наблюдатели так не считают. Они находят, что эти отличия означают повышение важности тревожных вопросов поведения человека и нравственных ценностей.

Постмодернистская тенденция, которая оказалась столь разрушительной для старой самоуверенной веры в упорядоченный прогресс, сама имеет происхождение в научной мысли. Теория хаоса расширяет далее некоторые давние идеи ученых относительно непредсказуемости вселенной и природы – начиная с «принципа неопределенности» Гейзенберга, провозглашенного в 1920 году. Коротко говоря, эта теория утверждает, что долгосрочное поведение системы (такой как погода, или сама вселенная) не может быть предсказано с полной определенностью. Чтобы сделать определенный прогноз, требуется знать начальные условия системы с абсолютной степенью точности. Очевидно, что это невозможно, поэтому принцип случайных событий, как представляется, более распространен, чем принцип предсказуемости. Эти драматические изменения в научной мысли, в конечном счете, отражают фундаментальные изменения в большой культуре. Это не только цитадель науки, но также и литературы, театры, изобразительного искусства и социальных наук, которые вторглись центростремительной силе деконструкции. Литература деконструируется по политическим и социологическим траекториям, и результатом оказывается эрозия уважения, с которым относились к литературному наследию культуры.