Читать «Бог любит Одессу» онлайн - страница 41

Он посмотрел на часы. До нужного времени оставалось шесть минут. Сердце стучало так, что, казалось, его слышат все в радиусе ста метров.

Он еще раз посмотрел на часы, время истекло, но ничего не происходило. Просто так выбивать внешнее окно музея было крайне опасно. Рядом находи­лась проходная, а там была охрана.

Олесь подождал еще немного, и тут на территории станции что-то бух­нуло, раздался свист, и территория осветилась ракетой синего цвета. Все на станции вдруг ожило, и даже находящиеся на проходной охранники выскочи­ли из помещения и, видимо, закрыв проходную на ключ, бросились к месту, откуда взлетела ракета.

Олесь выждал еще минуту, схватил стул и одним ударом вышиб раму окна музея, тут же сработала сигнализация, но он уже выпрыгнул на улицу, в несколько прыжков преодолел освещенный перед въездом на станцию уча­сток и скрылся в тени деревьев.

Добравшись до автостанции, Олесь спрятался в тени деревьев и осмо­трелся. Все было как обычно. Тогда походкой гуляющего человека он прошел чуть дальше, где стояла машина парня-левака.

Тот спал на переднем сиденье. Олесь постучал ему в окно. Парень открыл глаза.

— Просыпайся, бомбила, — сказал ему Олесь, — гривны пришли.

В квартиру Виктора Сильвестровича Олесь пришел утром.

Перед этим он позвонил из телефона-автомата в Киев и доложил руковод­ству о местах закладки и успешном завершении операции.

Потом завалился спать.

Проснувшись часа в два, он пообедал тем, что оказалось в холодильнике у Виктора Сильвестровича, и снова набрал номер телефона парня-левака.

Тот приехал в назначенное время к «Аркадии» и отвез Олеся на вокзал.

— Как сестра? — ехидно спросил водила, когда они расставались на при­вокзальной площади

— Нормально, — ответил Олесь.

— Ну-ну, — многозначительно ответил водила.

Уже садясь в поезд, Олесь вытащил старую симку из телефона и вставил ту, что дал ему отец.

В купе, в котором Олесь должен был ехать, уже разместились три му­жика.

Олесь, Топаз, Савелий и Павел Алексеевич

Поезд мягко тронулся, и вскоре Одесса осталась за вагонными окна­ми. Все в купе словно ждали этого момента, заговорили шумно, с каким-то радостным надрывом.

— А давайте знакомиться, — сказал самый пожилой, — меня Павлом Алексеевичем зовут. Я геополитик.

— А давайте, — согласился Савелий, — я журналист.

— Я вижу, все мы не украинцы, — заметил Борис.

— Почему же, — сказал Олесь, — я украинец.

— Правильней было бы сказать, — заметил Савелий, — все мы не одес­ситы.

— Вот это точно, — произнес Борис, — разворачивая сверток, который дал ему Дерибан.

Там были две бутылки коньяка и аккуратно нарезанные, видимо, Клав­дией, бутерброды.

— А давайте выпьем, — в тон Павлу Алексеевичу произнес Борис.

Олесь, поскольку был самым молодым, сходил за стаканами.

После того как выпили по второй, а потом и по третьей, все барьеры к общению были окончательно сняты.