Читать «Бог любит Одессу» онлайн

Олесь вышел из здания по улице Владимирская, 33 и пошел направо в сторону Софии.

Отец стоял на углу и с интересом рассматривал серый камень, которым было облицовано здание и его колонны.

— Ты как первый раз все это видишь, — сказал Олесь после привет­ствия.

— В некотором смысле да. Когда я тут работал, было не до этого, — отве­тил отец.

Он был в коричневом костюме, брюках с манжетами и почему-то белой летней шляпе.

— Поговорим здесь? — спросил Олесь.

— Нет, пойдем прогуляемся, — ответил отец.

Олесь хотел перейти улицу, но отец его остановил.

— Мы не пойдем к Софии, мы пойдем к Богдану.

— А я думал, ты поведешь меня к скверу, где сделал маме предложение.

Отец промолчал. Олесь понял, что переборщил с остротой.

Они перешли улицу, постояли немного у памятника Богдану Хмельницко­му. Затем двинулись к Михайловскому собору.

Отец молчал, молчал и Олесь.

Миновали собор и вышли на Владимирскую горку.

— Хотел показать тебе Киев, — сказал отец, — но за деревьями его плохо видно.

— Он хорошо виден отсюда только поздней осенью, когда листва оконча­тельно опадет.

— Да, да, — оживился отец, — ты и это помнишь?

— Нет, — ответил Олесь, — просто я тут сейчас чаще бываю, чем ты. Ты любил водить меня в детстве в беседку.

— Вот туда мы и идем, посидим, поговорим.

Они подошли к беседке.

— Закрой глаза, — сказал отец.

— Зачем?

— Потом скажу.

Олесь закрыл глаза.

— Сколько там ступенек?

— Пять, — немного подумав, ответил Олесь.

— Шесть, — произнес отец, — раньше ты всегда их считал.

— Па, это было давно, когда я учился считать и считал все подряд.

— Да, но я думал, что ты помнишь. У тебя должна быть фотографическая память.

— Это байки о том, что у разведчиков фотографическая память. На самом деле все иначе. Человеческая память избирательна, она запоминает то, что нужно для выживания или когда ты разумом вобьешь в нее то, что считаешь нужным вбить. У нас был препод, он мог мгновенно актуализировать память всех в аудитории простым обещанием принять завтра зачет по той теме, кото­рую мы сегодня разбираем на семинаре. И у всех память мгновенно улучша­лась...

Они уселись на лавку.

— Догадываешься, зачем я тебя сюда привел?

— Да.

— А не хочешь спросить меня, почему секретная миссия, что тебе пору­чается, стала мне известна?

— Нет.

— Почему?

— Потому, что ты сам мне об этом скажешь.

В это время к беседке подошла группа иностранцев, переводчица расска­зывала им о Крещении Руси, время от времени указывая вниз на видневшую­ся среди листвы спину Владимира Крестителя.

— Китайцы, — констатировал отец.

— Тебе лучше знать, я, в отличие от тебя, не могу отличить китайца от корейца или японца.

— Нам не дадут поговорить, — сказал отец и поднялся со скамейки, — пойдем.

Они прошли вдоль перил Владимирской горки и стали спускаться вниз к бывшему музею Ленина.

— Ты знаешь, как называлось это здание в советские времена? — спросил отец.

— Да, киевским тортом.

— Правильно.

— Отец, перестань меня экзаменовать. Я уже понимаю, что ты знаешь о моей командировке, хотя она законспирирована, как мне сказали начальники, на три раза.