Читать «Звезды под дождем» онлайн - страница 326

— Журавин, стой! Это что за фокусы?

И он понял, что ничего не кончилось.

— Это не фокусы. Я не хочу сниматься с этой… с этим человеком. Из-за нее уехала Иринка.

— Как ты разговариваешь! Какая Иринка? Что за чушь!

— Это не чушь! Когда она в своей передаче Иринкиного отца… А он не виноват! Даже не разобрались! А теперь я должен сниматься, да?!

Видимо, они поняли, наконец, в чем дело. Только неясно, когда поняли: сразу или потом, в зале… Как все оказались в зале, Журка не помнил. Помнил только яркие лампы и шум голосов. Он почему-то стоял на сцене, сзади его обступали восьмиклассники в форме королевских гвардейцев, а перед ним стояли Маргарита, Эмма Львовна, учителя. И говорили, говорили наперебой. О том, что он не имеет права

срывать… О том, что сейчас не время разбираться в старых обидах… О том, что та передача не имеет никакого отношения к этой… О том, что Журавин должен успокоиться, взять себя в руки и помнить о чести школы…

Он слушал, не перебивая. Но когда все умолкали, ожидая ответа, он говорил:

— Нет.

— Что значит нет? Журавин! Кто тебе дал право решать?

А ему никто не давал. Он сам решил. Он так и сказал:

— Я сам.

Тогда взорвался Виктор Борисович. Он подскочил, затопал блестящими туфлями, замахал кулачками, визгливо закричал:

— Вылетишь из школы как пробка!

Журка закрыл глаза, но не шелохнулся. Что он еще мог? Только так стоять и не двигаться. От крика, от угроз, от этого злого напора, от резкого света, который горел неизвестно зачем, Журка ощутил себя совсем беспомощным. Страха не было, но подкатили слезы, и Журка загнал их внутрь крупными глотками. И когда загнал, стало легче.

— Не кричите на меня, — сказал он Виктору Борисовичу.

Тот задохнулся:

— Ах ты… Дерзец!

— Тихо, тихо, товарищи… — Это поднялась на сцену директор Нина Семеновна. — Виктор Борисович, не волнуйтесь, у вас сердце… И давайте разберемся по порядку. Я уже в курсе… Товарищи, выключите там ваши прожекторы…

Сразу стало хорошо-хорошо. И светлый день за окнами показался мягким и спокойным. И Нина Семеновна была тоже спокойная, добродушная, уверенная, что в ее школе не может быть никакого беспорядка и несправедливости. Журка передохнул.

Нина Семеновна присела на фанерный, расписанный бронзовыми завитушками диванчик. Оглядела всех. Гвардейцы-восьмиклассники отступили к самым кулисам. Там же растерянно топталась Лида Синявина в платье из мешковины и стоял сумрачный Горька.

— Товарищи, — укоризненно сказала Нина Семеновна. — Почему все, не разобравшись, накинулись на Юру Журавина? Разве у мальчика двенадцати лет не может быть своих принципов, своих убеждений? А если он в чем-то прав?

— Но, Нина Семеновна…

— Минуточку, Маргарита Васильевна. Журавин ваш ученик. Скажите, он был когда-нибудь злостным нарушителем дисциплины? Обманщиком? Трусом, ябедой, хулиганом?

— Нет… Правда, тот случай зимой…

— Я в курсе. В том случае Журавин действовал необдуманно, однако в этих действиях была своя правота. И свое благородство. Он защищал девочку. И сейчас… Сейчас Юра тоже поступает искренне. И наша задача не кричать на него, а спокойно объяснить, в чем он ошибается… А может быть, Юра, ты понял уже сам?