Читать «Холоп августейшего демократа» онлайн - страница 120

— А отчего она вскрылась, эта дыра? И главное, когда это сталось?

— Открылась она давно, может, уже с год как. Да и не вся­кому она и открытой-то видиться даётся. Можешь рядом днями ходить и ничего не узришь. Тут боле на внутренний взор надо полагаться. Стары и знающи люди сказывают, что, может, раз в сто лет облегчаются входы в тайные лазы, и послы от Неведомых из них к нам извергаются и глядять, значить, как мир наш живёт: лучшей ли, хужей мы все сделались, приспело ли время открыть­ся для ученичества нашего и просветления...

— А кто же это там в подземельях живёт и пошто от людей и света Божьего хоронится?

— То тайна велика, и никто её не знат. А пещоры оне что? Оне токмо входы, а лазы куда ведут, не ведомо. Никто там не был, а кто и был, до конца всё одно не добредал. Одно я те скажу — свет там и благодать, по себе знаю. Да что я с тобой сижу-то, — всплеснула руками старушка, — ровно балаболка кака! Пошли, чаем городским напоишь, да и восвояси мне надобно, — бабка прытко поднялась, но потом как будто что-то вспомнила, присела обратно. — Ты про чё меня спросить-то хотел?

— Да, почитай, ответила ты на мой вопрос, — задумчиво потирая небритый подбородок, отозвался атаман, — а когда она совсем затворится, знашь?

— По всему выходит, что в нонешнюю ночь, — перебирая пальцы, словно что-то подсчитывая, ответила тётка.

— Ну, коле ныне, то, пожалуй, они и не успеют, — больше для себя, чем для спутницы, произнёс Макута. — А вот скажи, коли входы исчезнут, можно ли их будет пробить силой?

— Ты чего это, голубь, замыслил? — с опаской глянув на сродника, насторожилась старуха.

— Ничего, мать, плохого, — и Бей подробно рассказал тётке всё, что знал о грозящей тайному миру опасности.

24

Всё произошло быстро и неожиданно. Они, как и в прошлый раз, самозабвенно целовались, упав в высокую траву. Земля кру­жилась в нестерпимом блеске солнца, жужжании пчёл и тяжёлом запахе раздавленных ими стеблей трав. Неясная и зовущая исто­ма разлилась по беззащитному телу девушки, которое мелко дро­жало от нетерпения. Что-то должно было с ней вот-вот произой­ти, и она не сопротивлялась его приходу. Реальный мир потерял свои очертания, Маша сильно зажмурилась, ей казалось, что она проваливается в какое-то сладостное беспамятство. Очнулась она от своего не то стона, не то крика, и каких-то совершенно необычных ощущений. Енох ещё продолжал глупо двигаться, громко дыша широко открытым ртом, только сейчас девушка по­чувствовала, какой он тяжёлый и сильный.

Потом они плескались в ручье и долго грелись на плоских, раскалённых, как сковородки, камнях. Ей не хотелось ни о чём думать, просто было хорошо. Она стала женщиной, и что-то новое, доселе неведомое родилось в ней, она ещё не понима­ла, что это, и с любопытством прислушивалась к своему но­вому состоянию. Рядом лежал мужчина, её мужчина, большой, сильный и какой-то весь лохматый, не человек даже, а некий пришелец с далёкой и не знакомой ей планеты. Машеньке до нестерпимости хотелось юркой ящеркой подползти к нему и бессовестно изучать, трогать, пробовать на вкус этот новый, не­весть откуда свалившийся на неё мир. Однако стоило только на несколько сантиметров подвинуться в сторону Еноха, как дрем­лющие в них разнополярные магниты оживали с силой, равной молодости и безрассудству, и вновь спрессовывали их тела в единое целое.