Читать «Никита Никуда» онлайн - страница 14

Я задремал. Мне приснился сон, очень короткий. Будто лежу я в чистом поле на узкой-узкой тропе. Надо мной шумит рожь золотая, но будто бы не гектары полей расстилались вокруг, а квадратные километры времени. Ноги мои чем-то надежно скованы, а может, их со мной нет. Но руки при мне, так как чувствую, кто-то тянет меня за рукав. Глаза закрыты, но вижу сквозь веки, паря над собой, знакомую мне собаку и собственный - труп? Вот-вот она стянет с меня пиджак и вцепится в печень. Я попытался закричать на нее, но язык не повиновался, словно гортань была плотно забита ватой. Вместо этого я услышал бодрый дудочный наигрыш. И пес вдруг бросил трепать мой рукав и лизнул мне лицо, от чего и прервался сон. Пес спугнул сновиденье, словно сон был кошкой. Но я успел услышать, сказанное почти что шепотом: 'Это я лишь дунул разок. Инструмент свой опробовал'.

Мы подъезжали к переезду. Свет фонаря, ударивший в лицо, и был причиной собачьей ласки. Если б не этот фонарь, пес, чего доброго, меня бы загрыз. И лежать мне на той тропе - с перекошенным лицом, с перекушенным горлом. В последнее время мне часто сопутствуют псы.

Огни города уже были видны и приближались с неумолимостью. В животе на мгновение стало холодно, как будто приключения уже начались. И возникло вдруг ощущение, что случилось что-то непоправимое, пока я спал. Словно я был переброшен в другой сюжет, или кто-то подменил фабулу, и нет теперь никакой возможности вернуться в свою.

Кладбище, башня ГАИ, улица Семихвостова. Бубны окон. Этот город из карточных домиков был мне незнаком, хотя все приметы его совпадали с теми, что хранились во мне. И зазвенело глухо в душе, засурдиненной струной откликнулось. Чуть не доезжая до нужного дома, я высадился.

В доме горел свет. Калитка была не заперта. Подкова на ней. Я вошел. Человек, стоявший на кухне ко мне спиной, обернулся. Я саквояж от изумления выронил.

Антошка! Живой!?

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Мотнев уснул, утомленный выпитым.

Антон подошел к зеркалу, всмотрелся в себя. Он отметил, что лицо его приняло какое-то сосредоточенное выражение, доселе ему несвойственное. Он попытался поправить его, сделать таким, каким оно ему нравилось в незапамятные дозапойные времена, погримасничал, меняя мину. Но оно упорно возвращалось к исходной сосредоточенности. В ней и застыло, словно маска мыслителя. Что ж, сколько времени не следил за собой.

Зато бледнокожесть, присущая мертвым, прошла, уступив место цвету, близко к телесному.

Волосы, их посмертный рост. Он потрогал небритость, мыча мотив, разгладил ладонью мышцы лица. Поправил галстук, нравясь себе во всем воскресном. Вот только очень измят и испачкан почвой, в глине, в гнили, а так ничего. Однако чувство беспорядочности и беспокойства не покидало его.

Мотнев заворочался на диване и испустил стон.

- Если друг оказался вдрызг... - промычал Антон вопреки и назло собственной хмурости, и от песни, от ясного утра ли, настроение его поднялось. Неистово насвистывая, он прошел по комнатам. Вернулся к зеркалу, повеселел еще. Нет, цвет лица определенно меняется к лучшему.