Читать «Луна с правой стороны» онлайн - страница 3

В том материале, который использован писателем для художественной аргументации своей основной темы, повторяем, можно признать значительные преувеличения и крайности с точки зрения бытовой правдоподобности. Однако нужно понять, что художник не протоколирует, а обобщает. Он персонифицирует недостатки и отрицательные черты определённой общественной группы, и её пороки и недостатки встают перед читателем во всей их отвратительной и ужасной наготе. Но ведь сам автор точно определяет рамки своих обобщений. В нарочито наивном предисловии своём, обращаясь к «уважаемым читателям» повести, он указывает, что «Луна» является повестью о необыкновенной любви, а в самой повести неоднократно подчёркивает, что герои — отдельные типы, а не весь комсомол, больная, поражённая небольшая часть его, что Чужачок — отребье пролетарского студенчества, паразит и вредитель той армии учащейся молодёжи, которой предстоит стать одним из основных отрядов строителей социализма.

Луна с правой стороны, или необыкновенная любовь

Н. П. Смирнову

Повесть

Глава первая

К НЕКОТОРЫМ ЧИТАТЕЛЯМ

Уважаемые читатели! Я хорошо знаю, что одни из вас, прочитав мою повесть, скажут: «Зачем было нужно автору брать больных типов, когда у нас и здоровых сколько угодно»; другие скажут ещё более упрямо: «И нужно же было автору копаться в такой плесени, вытаскивать из неё отвратное, показывать нам, когда жизнь кругом полна радости, любви, творческого труда»; остальные ещё более жестоко поступят, чем первые и вторые, и, возможно, не дочитав повести до конца, пошлют автора просто куда подальше, — повесть же, в пылу неприятного раздражения, выбросят за окно, редактора, напечатавшего повесть, несмотря на то, что он замечательный человек и во всех отношениях высоконравственный, обложат крепким, хорошо проперченным российским словом. Такие упрёки не должны смущать автора, он должен писать только о том, что видит собственными глазами, что чувствует собственным сердцем, а поэтому, да простят мне читатели за такое невнимание к ним, — я окончательно выброшу из своей головы все будущие возражения недовольных, расскажу в сей повести необыкновенную любовь, вернее короткую историю одной девушки, хотя в её любви я ничего необыкновенного не нахожу, так как с такой любовью в наши дни мне не один раз приходилось встречаться и наблюдать, но всё же мы будем её называть редкостной и необыкновенной. Тут я должен сознаться перед читателями, что, описывая эту историю, я не только наблюдал за своей героиней, наблюдал за многими другими типами, окружавшими её, похожими на мою героиню, пользовался её личными документами: дневником, огромной пачкой писем. Все эти документы — дневник и письма — были переданы мне её братом через несколько дней после ужасной драмы, которая необычно потрясла многих её знакомых, брата, в особенности автора настоящей повести, в этой драме, как выяснилось впоследствии, кроме смелого сверхчеловеческого прыжка в новую жизнь, ничего непостижимого не было… Ещё я пользовался рассказами брата, моего хорошего товарища и друга. Вот что он мне рассказал о детстве своей сестры Тани Аристарховой.