| Louis XIV absorbed all the smaller stars of his court in his own vast radiance; but his father, a sun PLURIBUS IMPAR, left his personal splendor to each of his favorites, his individual value to each of his courtiers. | Людовик XIV поглотил все мелкие созвездия своего двора, затмив их своим ослепительным сиянием, тогда как отец его, солнце pluribus impar, предоставлял каждому из своих любимцев, каждому из приближенных сиять собственным блеском. |
| In addition to the leeves of the king and the cardinal, there might be reckoned in Paris at that time more than two hundred smaller but still noteworthy leeves. | Кроме утреннего приема у короля и у кардинала, в Париже происходило больше двухсот таких "утренних приемов", пользовавшихся особым вниманием. |
| Among these two hundred leeves, that of Treville was one of the most sought. | Среди них утренний прием у де Тревиля собирал наибольшее число посетителей. |
| The court of his hotel, situated in the Rue du Vieux-Colombier, resembled a camp from by six o'clock in the morning in summer and eight o'clock in winter. | Двор его особняка, расположенного на улице Старой Г олубятни, походил на лагерь уже с шести часов утра летом и с восьми часов зимой. |
| From fifty to sixty Musketeers, who appeared to replace one another in order always to present an imposing number, paraded constantly, armed to the teeth and ready for anything. | Человек пятьдесят или шестьдесят мушкетеров, видимо сменявшихся время от времени, с тем, чтобы число их всегда оставалось внушительным, постоянно расхаживали по двору, вооруженные до зубов и готовые на все. |
| On one of those immense staircases, upon whose space modern civilization would build a whole house, ascended and descended the office seekers of Paris, who ran after any sort of favor-gentlemen from the provinces anxious to be enrolled, and servants in all sorts of liveries, bringing and carrying messages between their masters and M. de Treville. | По лестнице, такой широкой, что современный строитель на занимаемом ею месте выстроил бы целый дом, сновали вверх и вниз просители, искавшие каких-нибудь милостей, приезжие из провинции дворяне, жаждущие зачисления в мушкетеры, и лакеи в разноцветных, шитых золотом ливреях, явившиеся сюда с посланиями от своих господ. |
| In the antechamber, upon long circular benches, reposed the elect; that is to say, those who were called. | В приемной на длинных, расположенных вдоль стен скамьях сидели избранные, то есть те, кто был приглашен хозяином. |
| In this apartment a continued buzzing prevailed from morning till night, while M. de Treville, in his office contiguous to this antechamber, received visits, listened to complaints, gave his orders, and like the king in his balcony at the Louvre, had only to place himself at the window to review both his men and arms. | С утра и до вечера в приемной стоял несмолкаемый гул, в то время как де Тревиль в кабинете, прилегавшем к этой комнате, принимал гостей, выслушивал жалобы, отдавал приказания и, как король со своего балкона в Лувре, мог, подойдя к окну, произвести смотр своим людям и вооружению. |
| The day on which d'Artagnan presented himself the assemblage was imposing, particularly for a provincial just arriving from his province. | В тот день, когда д'Артаньян явился сюда впервые, круг собравшихся казался необычайно внушительным, особенно в глазах провинциала. |
| It is true that this provincial was a Gascon; and that, particularly at this period, the compatriots of d'Artagnan had the reputation of not being easily intimidated. | Провинциал, правда, был гасконец, и его земляки в те времена пользовались славой людей, которых трудно чем-либо смутить. |
