| «I guess I'm a terrible hayseed,» she said between her little gulps and sighs, «but I can't help it. G - George Brown and I were sweethearts since he was eight and I was five. When he was nineteen - that was four years ago - he left Greenburg and went to the city. He said he was going to be a policeman or a railroad president or something. And then he was coming back for me. But I never heard from him any more. And I - I - liked him." | - Я понимаю, что я ужасная деревенщина! -говорила она между вздохами и всхлипываниями. - Но что же мне делать? Джордж и я... мы любили друг друга с того времени, когда ему было восемь лет, а мне пять. Когда ему исполнилось девятнадцать,- это было четыре года тому назад, - он уехал в Нью-Йорк. Он сказал, что станет полисменом, или президентом железнодорожной компании, или еще чем-нибудь таким, а потом приедет за мной. Но он словно в воду канул... А я... я очень любила его. |
| Another flow of tears seemed imminent, but Tripp hurled himself into the crevasse and dammed it. Confound him, I could see his game. He was trying to make a story of it for his sordid ends and profit. | Новый поток слез был, казалось, неизбежен, но Трипп бросился к шлюзам и вовремя запер их. Я отлично понимал его злодейскую игру. Во имя своих гнусных, корыстных целей он старался во что бы то ни стало создать газетный рассказ. |
| «Go on, Mr. Chalmers,» said he, «and tell the lady what's the proper caper. That's what I told her - you'd hand it to her straight. Spiel up." | - Продолжайте, мистер Чалмерс, - сказал он.- Объясните даме, как ей следует поступить. Я так и говорил ей, - вы мастер на такие дела. Валяйте! |
| I coughed, and tried to feel less wrathful toward Tripp. I saw my duty. Cunningly I had been inveigled, but I was securely trapped. Tripp's first dictum to me had been just and correct. The young lady must be sent back to Greenburg that day. She must be argued with, convinced, assured, instructed, ticketed, and returned without delay. I hated Hiram and despised George; but duty must be done. | Я кашлянул и попытался заглушить свое раздражение против Триппа. Я понял, в чем мой долг. Меня хитро заманили в ловушку, и теперь я крепко в ней сидел. В сущности говоря, то, чего хотел Трипп, было вполне справедливо. Девушку нужно вернуть в Гринбург сегодня же. Ее необходимо убедить, успокоить, научить, снабдить билетом и отправить без промедления. Я ненавидел Хайрэма и презирал Джорджа, но долг есть долг. |
| Noblesse oblige and only five silver dollars are not strictly romantic compatibles, but sometimes they can be made to jibe. It was mine to be Sir Oracle, and then pay the freight. So I assumed an air that mingled Solomon's with that of the general passenger agent of the Long Island Railroad. | Noblesse oblige [положение обязывает] и жалкие пять серебряных долларов не всегда оказываются в романтическом соответствии, но иногда их можно свести вместе. Мое дело - быть оракулом и вдобавок оплатить проезд. И вот, войдя одновременно в роли Соломона и агента Лонг-Айлендской железной дороги, я заговорил так убедительно, как только мог. |
