Читать «Газета Завтра 51 (1203 2016)» онлайн - страница 55

"Альбом называется "Дождь над Медведицей" по одноименной песне, посвященной трагедии предков-казаков, где, вне зависимости от принадлежности к белым или красным, показана общая катастрофа донского казачества. Тема пионерского детства плавно переходит к произведениям, посвящённым людям, которых уже нет, но общение с которыми оказало на меня непосредственное влияние… Альбом начинается с довольно весёлых и ностальгических песен и зарисовок, переходя к концу к ранее нехарактерным для меня трагическим вещам, таким как "Кореш" или "Дед Агван", — замечает Растеряев.

Если раньше все песни так или иначе были обращены "ко всем", то на "Дожде" появились песни, которые могут и не читаться или даже читаться негативно, если личное воспринимать через идеологическую призму. Однако, несмотря на сетевой триумф, сам Растеряев — вовсе не человек интернет-логики. Его человечность — не пляски над информационными потоками. Мир как зрелище Игоря не очень-то и интересует. Но важен каждый конкретный человек.

Растеряев — это ядрёная смесь культурного северного города и южных степных хуторов, словом — и холоден, и горяч — но не тёпл, не равнодушен и не сервилен. Он вместе с героями песен легко переходит от бесшабашной радости к глубокой печали. Но не буду разводить спекуляции на тему "широк русский человек". Как раз Игорь очень гармоничен: и своей, порой бесхитростной, гармони, и жизненному подходу, который далёк от лозунгов правящих или оппозиционных партий. Растеряев может не попадать в ноты, звучать очень просто или почти повторять ходы. Но при этом радовать, задевать, увлекать.

Подумал, что из северных земляков по миру искусств Растеряев близок "митькам". Их наполненной простоте, доброму юмору, отсутствию агрессии ("митьки никого не хотят победить"), своеобразному почвенничеству. И его Питер — вовсе не "отпрыск России, на мать не похожий, герр, месье и пан", но очень русский город.

И русские — для Растеряева совсем не только те, кто живут сегодня, но и те, кто были вчера, и те, кто будут завтра. Он живёт и действует скорее в пространстве, чем во времени, поэтому для него "здесь" на порядки важнее, чем "сейчас". Поэтому даже обращаясь к самых болезненным темам настоящего — ищет выход:

Вот мы рвём друг друга в клочья,

Пламя — будто, в жерле ада.

Руки, головы — по кочкам.

Ну, кому всё это надо?

Всё равно, назло всем бесам,

Здешним и заокеанским,

Птицы петь над этим лесом

Будут только по-славянски!

Послезавтра я превзойду…!

Послезавтра я превзойду…!

Галина Иванкина

о выставке Александра Родченко «Опыты для будущего»

"Я создал сегодня затем, чтобы завтра искать новое, хотя оно окажется ничто в сравнении со вчерашним, но зато послезавтра я превзойду сегодняшнее".

Александр Родченко

Он писал о себе скупо и отстранённо, как о постороннем: "Родился в Петербурге в 1891 г. Отец — театральный бутафор из безземельных крестьян Смоленской губернии. Умер в 1907 г. Мать прачка. Умерла в 1933 г.". Далее — об учёбе, поисках, скитаниях. Автобиография — набор глаголов, действий, как и положено человеку динамичной эпохи: "Представил на экзамене самостоятельные эскизы — не приняли". Оказывается, великий Коровин сказал: "Это готовый художник, нам с ним делать нечего…". Отказать! Но судьба справедлива: "Учился в Строгановском училище. Без конца перерисовывали Борщевского. Надоело. Ушёл. Стал работать самостоятельно по живописи…" Потом была великая Революция, сделавшая русских авангардистов глашатаями большевизма. Знакомство с Маяковским, Асеевым, Бриками, Хлебниковым. Плакат. Коллаж. Реклама. Создание мебели. И, наконец, фотография. Александр Родченко — первый среди равных. Есть понятие "ракурсы Родченко", "шрифты Родченко" и даже "стиль Родченко". О нём вспоминают чаще и говорят больше, чем о его коллегах — и его противниках. История всё расставила по своим местам: в западных учебниках по дизайну Родченко занимает одно из ведущих мест, как, впрочем, и Кандинский, Малевич, Лисицкий, Татлин.