Читать «Воспоминания дипломата» онлайн - страница 188

   В Испании правительственные круги, к сожалению, уже успели поддаться союзническому влиянию, и, после того как испанский поверенный в делах в Петрограде Гаррида официально признал Советское правительство, он был немедленно переведен в Константинополь.

   При таких условиях для меня становилось все сомнительнее, удастся ли добиться в Мадриде признания меня хотя бы де-факто как советского представителя. Но, пока еще мог, я старался сделать все возможное, чтобы выполнить задачу, которую так определенно ставило перед собой наше новое правительство. Она заключалась в том, чтобы положить начало общим мирным переговорам между воюющими странами.

   После ряда подготовительных шагов я решил переговорить с испанским правительством и представителями союзных и центральных держав о мирных предложениях, идущих из Петрограда, и о возможности созыва мирной конференции.

   Председатель испанского Совета министров и министр иностранных дел маркиз Алусемас в разговоре с ним на эту тему отнесся к моим словам сочувственно и обещал дать ответ в кратчайший срок. Дело шло о новом посредничестве Испании между воюющими державами. Ответ, к сожалению, малоутешительный, он мне дал во время приема в английском посольстве и долго на глазах у весьма заинтригованных союзных коллег разговаривал со мной на тему о предпринятых Испанией шагах.

   Как бы то ни было, даже при малых шансах на успех я был удовлетворен предпринятыми мной шагами. Я был убежден, что при создавшейся в конце 1917 г. крайне напряженной и нездоровой военной обстановке мирные переговоры были единственным средством спасти Европу от губительного для всех участников войны, безразлично победителей или побежденных, страшного разорения. Однако на мирные предложения Советского правительства союзники ответили бойкотом новой России.

   Совершенно особое положение в переговорах со мной занял итальянский посол маркиз Карлотти, бывший перед тем продолжительное время итальянским послом в Петербурге. Мне пришлось быть на приеме по случаю вручения им верительных грамот в 1909 г. Петроград он покинул лишь в 1916 г. Несомненно, он лучше всех своих мадридских коллег понимал смысл происшедших в России событий. В ответ на мое посещение Карлотти, после того как он снесся с Римом, пришел ко мне и просил передать в Петроград согласие Италии на начало мирных переговоров. При помощи нашего помощника военного агента Кедрова я послал телеграмму военным шифром в Могилев нашему главному командованию, но, как оказалось впоследствии, телеграмма была перехвачена военными властями в Лондоне.

   В связи с описанным мной весьма ответственным и трудным положением, в котором я оказался в Мадриде вследствие занятой союзниками непримиримой позиции в отношении Октябрьской революции, мне вспоминается последний официальный прием, данный мной в нашем посольстве незадолго до отъезда. В посольстве выступал русский балет Дягилева под аккомпанемент Артура Рубинштейна, который потом дал концерт. Присутствовало много испанцев, весь дипломатический корпус, за исключением, впрочем, французского посла. Что касается английского, то он появился с цилиндром в руках, своего рода громоотводом против возможных упреков в слишком близких отношениях ко мне, "едва ли не большевику".