Читать «Юрий Данилович: След» онлайн - страница 36

- Так! Так! - теперь уж в полном восторге единодушия закричали москвичи.

Искоса князь глянул на сыновей, стоявших от него по левую руку. Младшие - Бориска и Афанасий - на такое собрание, разумеется, допущены не были. Иван сиял румянцем, как медная бляха. И этот румянец верней всего выдавал, как он был счастлив решением отца.

«Ишь, ты! - неожиданно подумал Даниил. - Так сияет, словно сам ту войну и выдумал!»

Как это ни покажется странным, но шестнадцатилетний Иван с совершеннейшей точностью, причём много заранее предугадал действия отца. Он был ещё одним из тех, кто знал в Москве о предстоящей войне. Правда, сам Данила, тысяцкий Протасий и даже Фёдор Бяконт, кому и положено было об этом догадываться, про помыслы Ивана не ведали.

Сашка - третий Данилов сын - стоял насупленный: все не по нему, все не так! Странен и непонятен был Даниилу Александр - по деду имя, по деду и лик, но для великого слишком сердцем открыт…

Справа от князя место пустовало - не ко времени со своими молодцами запропастился куда-то Юрий, будто черти его унесли! Да вот незадача-то: исчез как раз тогда, когда более всех и надобен!

- В три дня должны выступить!

- Да разве в три дня управимся? - отнекнулся было осторожный Протасий.

- В день надо бы, - отрезал князь. - Да так надо сделать, чтобы из Москвы до Рязани не только конный не успел доскакать - птица долететь не успела. Все пути перекрыть!

- Эх, на растопырку-то не бьют, - покачал головой тысяцкий.

- На то тебе и три дня, чтобы пальцы в кулак собрать! - жёстко, не терпя возражений, сказал Данила и поднялся с резного стольца.

Знаком Даниил задержал в горнице боярина Плещеева, считавшегося пестуном старшего княжича. Впрочем, какой уж пестун был из старика Плещеева - одно название, ему самому пестун был надобен. А уж перед Юрием-то он трепетал, как кура перед ястребом.

- Где Юрий? Нет почему?

Плещеев опустил глаза в пол: виноват, мол…

- Так ты ведь сам, батюшка, обругал его давеча, - сказал вдруг Иван. - Он, знать, и отчаялся.

- Что?

Иван улыбнулся:

- Да я говорю: чай, гдей-то пережидает, когда ты к нему переменишься.

Он поднял на отца бесцветные и безвинные глаза:

- Может, он в Поддубню подался?

- Ты почём знаешь?

- Так он мне, батюшка, сам сказывал…

- Что?

- Что, мол, поддубенцы на него напраслину возвели, а ты на него за то и прогневался.

Данила махнул рукой:

- Найти Юрия… Горница опустела.

Даниил Александрович вновь опустился на точёный из цельного дерева удобный столец с высокой спинкой, с ласковыми, за многие годы княжения до блеска протёртыми подлокотниками, уставился невидящим взглядом в дубовые плашки пола. Век бы сидеть на этом стольце да править любезной ему Москвой. Да ведь время неверное, коли так на Москве засидишься, решат, что ты слаб. Не ты, так к тебе придут!

Переломил Даниил людишек! Ни на миг и не усомнился, что переломит, а всё же нехорошо, тревожно было у него на Душе. Да ещё жаба к груди подкатила. Под самое горло. Дышать не даёт. Ужели прав отец Порфирий? Ужели правы те, кто смущают душу сомнениями, все эти Семчинские, Редегины, Блиновы, Деевы… Как смеют они перечить князю своему, когда из рук его кормятся? Ужели их правда сильнее страха? Тогда чего стоит его княжья правда?