Читать «Счастливый день везучего человека» онлайн - страница 5

Антон Вадимович Соловьев

И больше ни о чем не заботясь — что еще человеку надо для полного счастья? — потащился Федотыч прямехонько домой. Даже на шестой этаж забрался почти без перекуров, как в иные времена, по-молодому. Ступеньки не считал, как обычно. Да что их считать — их ровно сто восемь, не раз считаны… Открыл своим ключом общую дверь в коридор и заглядывает, таясь: не столкнуться бы с кем из соседей. Не то чтобы он кого боялся, просто не любит старик лишний раз попадаться на глаза людям.

А вообще он с соседями, можно сказать, ладит. Живет себе, как рак-отшельник, сидит в своей норе и не отсвечивает без крайней надобности. На кухне общественной у него даже стола своего нету, обходится. И конфорки нет «своей» ни на одной из двух газовых плит. Если когда варит что, так у себя в комнате, на плитке. А если постирушки — тогда утром встает пораньше, когда все еще сны смотрят. Соседей у него хватает — девять семей. Квартира огромная, на десять комнат. Да это и не квартира даже: то ли общежитие раньше здесь было, то ли гостиница. В войну заселили как квартиру, да так и осталось с тех пор. Вот-вот должны разъехаться, на чемоданах сидят. Коридор длиннющий, темный, и комнаты по правую сторону, в ряд. Свален здесь, само собой, всякий хлам коммунальный, нагромождены шкафы, велосипеды, коляски. Идет Федотыч, если пьяный, вечно натыкается на что-нибудь. Хотя пьяным он домой возвращается редко. Пьет все больше у себя. Закроется на клюшку и «квасит» «тихо сам с собою». Бывает, не показывается кряду по нескольку дней, так соседи думают, что, верно, концы отдал там старый алкаш. Тогда одна из соседок, горбатая старуха, что на углу мороженым торгует — она все его жалеет — постучит в дверь и спросит:

— Василий, ты живой хоть там? Отзовись!

И Федотыч, если не спит, отзывается, что да, мол, вроде еще живой, не «двинул кони»…

Миновал он коридор и — юрк в свою комнату. Закрылся на два оборота и вздохнул свободно: никто ему не страшен теперь — ни бичи, ни дяденька милиционер. Одна только старая, та что с косой, может сюда просочиться. Да этого он не боится давно уже.

А сдохнешь, его иной раз доброжелатели-соседи спрашивают, кто тебя хоронить будет?

У Федотыча на этот случай мысли вполне оптимистические.

— Не вижу, — говорит, — проблемы. Сколько лет я в этом городе живу, но чтобы трупы по городу валялись — не видал. Ни одного. Все при своих полуторках. Их все же легче дают, чем наземные. Похоронят…

— Можно приступать к водным процедурам, — сам себе старик говорит. Он частенько вслух разговаривает, сам с собой — один на один. Достает он два стакана из холодильника своего бутафорского, в один наливает воды (запас ее держит тут же под столом, чтобы лишний раз нос не высовывать), во второй — полфлакушки «Свежести». И добавляет воду — ровно пополам. Жидкость в стакане пузырится, начинает мутнеть и становится зеленовато-молочной. Но Федотычу не до тонкостей химических процессов. Он делает хороший глоток воды, а потом цедит, цедит сквозь зубы мутно-зеленое пойло. Выцеживает досуха и снова запивает глотком воды. Все. Теперь можно, как говорят, «тащиться».