Читать «Необыкновенный консилиум» онлайн - страница 7

Геннадий Моисеевич Шингарев

— Вполне согласен с моим античным собратом, — скрипучим голосом отозвался из своего кресла учёный медик средневековья. — Ибо учение Гиппократа заключает в себе высшую и окончательную истину. Горе тому, — он вознёс кривой палец, унизанный перстнями, и суровым взором обвёл собрание, — горе тому, кто посмеет усомниться в этой истине! Так говорю я, магистр медицины, доктор алхимии, придворный медикус и астролог при священной особе императора…

Он сделал многозначительную паузу, затем продолжал:

— Но мало сказать, что печень юного пациента в избытке наполнена кровью. Не кровь управляет телом и не прочие соки, но высшей силой провидения направляется жизнь каждого человека. Судьба его начертана на небесах. Прочесть её нам помогут созвездия.

Произнеся эту речь, придворный медикус с загадочным видом принялся поигрывать цепью.

— Ну, а вы что скажете? — обратился я к третьему участнику консилиума.

Врач XIX века привстал со своего места и поклонился собравшимся.

— Милостивые государи… — произнёс он, но, вспомнив, что никто, кроме меня, не понимает русского языка, перешёл на латынь.

Выступление его звучало примерно так:

Хорошее здоровье. Хорошее сердце. Отличное зрение. Безупречный слух. Без всего этого не сможешь стать ни лётчиком, ни капитаном дальнего плавания, ни машинистом электровоза, ни монтажником-верхолазом. А раз так придётся сесть в кресло и отвечать на вопросы врача.

«Не стану спорить с уважаемыми коллегами, принимая во внимание их почтенный возраст. К тому же мы принадлежим к разным школам. Однако я полагаю, что в суждениях следует опираться прежде всего на факты. Надеюсь, коллеги обратили внимание на то обстоятельство, что мальчик страдает тяжёлой одышкой. Одышка мешает ему двигаться и становится особенно невыносимой, когда он пробует лечь. Далее: у пациента частый и беспорядочный пульс. Исследуя сердце, нетрудно установить, что оно резко расширено. В этом я полностью согласен с моим древнегреческим коллегой. (Доктор отвесил поклон в сторону бородатого лекаря в белом хитоне.) Всё это сопровождается, как вы опять же правильно заметили, застоем крови во внутренних органах. Но самое главное — это то, что в сердце у больного выслушивается шум. Этот факт, я полагаю, убедительно говорит о том, что у него не в порядке сердечные клапаны…»

Кресло, в котором сидел личный медикус императора, заскрипело. Вслед за ним заскрипел и сам магистр:

— Прошу прощения, о каких это клапанах вы говорите?

— Достопочтенный магистр, — возразил доктор, поправляя очки, — я имею в виду всем известные клапаны сердца.

— Впервые слышу о них! Во всяком случае, у Гиппократа об этом не сказано.