Читать «Горькое вино Нисы (Повести)» онлайн - страница 72

— Пусть выйдет Гисташп, — сказал атраван.

Он сказал это тихо, но его услышали, и сразу побежали слуги звать правителя. Все знали, что маги не переступят порог дома.

— Пусть все уйдут, — потребовал атраван, когда вышел Гисташп.

— Позволь мне остаться, — попросил Барлаас, вышедший вместе с ним.

— Это учитель моего сына, — объяснил Гисташп. — Он мудр не по годам и знает триединую правду.

Маги посмотрели на молодого учителя и не стали возражать. В конце концов здесь хозяин Гисташп.

— Народ устал от своего царя, — так же тихо заговорил атраван. — Астиаг жесток, суров, несправедлив и злопамятен. Он один творит в Мидии и Персии суд и расправу, совсем не считаясь с жрецами. Он думает только о золоте и собственной славе, ему нет дела до подданных. Астиаг не может больше править народами. Так показывают звезды, об этом говорят внутренности животных. Не будь он царем, жрецы нашли бы способ погубить его, но пока он царь, волшебные чары не могут коснуться его.

Атраван решил, что сказал все сполна, и умолк, закрыв воспаленные от пустынных ветров и знойного солнца глаза. Остальные тоже закрыли глаза и стояли неподвижно, как не живые.

— Позвольте мне сказать, — попросил Барлаас, и Гисташп кивнул в ответ; тогда учитель заговорил громко и смело. — Люди! Есть только одна дорога — дорога Доброй мысли, Доброго слова и Доброго дела, все другие дороги — бездорожье.

Маги открыли глаза и смотрели на Барлааса, не мигая.

А молодой поэт уже почувствовал, как овладевает им знакомое ощущение силы и уверенности, как поднимается в груди волна за волной, и на гребне каждой — горячее слово и ясная мысль.

— Стонут люди на земле, плачут стада, дающие нам молоко и шерсть. Так неужели бог создал все это для мук? Он же видит, как страдает народ от набегов врагов, от грабежей и насилия, как тают стада, потому что скот приносят в жертву ему же? Почему же он допускает все это? Я спросил об этом Ахуру Мазду, он услышал мой голос и так ответил мне: «Есть две стороны у всего сущего — доброе и злое начало. Это согретая солнцем жизнь и ледяной мрак смерти. Добрые семена посеяны мною. Зло же происходит от проклятого Ангра Манью. Я бессилен побороть его, только сами люди могут победить его в себе». Что же надо делать? — спросил я его. «Сеять на земле хорошие крепкие семена», — ответил он.

Барлаас говорил долго и устал, пот блестел на лбу, пряди волос слиплись. Но он еще не все сказал — еще надо было спеть одну из своих песен, которые, он знал, берут человека за душу и действуют сильнее слов, просто сказанных. Он запел…

Маги стояли неподвижно. Когда Барлаас умолк, атраван покачал головой и произнес с сожалением:

— Зачем он говорил нам все это, Гисташп? Зачем он пел нам? Мы потеряли так много времени.

— Вы просили совета. Разве вы не получили его? — устало сказал учитель и отвернулся.

Атраван по-прежнему смотрел только на Гисташпа.

— Ты тоже принял эту веру?

— Да, — голос правителя дрогнул, но он тут же повторил твердо: — Да. Это великая правда.

Атраван опустил голову, задумался. Потом сказал: