Читать «Горькое вино Нисы (Повести)» онлайн - страница 118

Гутосса давно уже легла, согрелась под пуховым, до подбородка натянутым одеялом, было ей уютно, хорошо.

А Гаумата все вышагивал по комнате, что-то у него не ладилось, беспокоило что-то, не давало покоя. «Как лев в клетке», — подумала Гутосса. У него и в самом деле грива была львиная, густая, до плеч, а шаг при его громадном росте — легкий, неслышный, звериный: ковер скрадывал тяжесть.

— Не терзай себя, — сказала она, зевая, — ложись отдохни, выспись. Тебе спокойным надо быть, уверенным.

Он продолжал ходить, не отозвался, головы даже не повернул.

— Камбис не посмеет вернуться, — успокаивала Гутосса. — Закон против него, он сам лишил себя права быть царем царей.

— Камбис мертв, — вдруг сказал Гаумата и остановился, уставившись на нее большими немигающими глазами: смотрел, как воспримет новость.

Но она умела владеть собой. Ничто не изменилось в ее лице, не дрогнула рука, придерживающая одеяло у подбородка. Гутосса ждала, что он еще скажет.

— Камбис мертв, — повторил Гаумата и отвернулся. — Может быть, убил себя, я не знаю. Знаю — от меча.

— Вот видишь… Все — за тебя, — сказала Гутосса, и голос ее неожиданно дрогнул. — Ты будешь царем царей долгие годы, мы много сумеем сделать. Ты только верь мне…

Какой-то шум возник в соседних комнатах. Послышались возбужденные голоса, звякнуло железо, кто-то вскрикнул отчаянно.

Дверь распахнулась. В спальню ворвались люди с обнаженными мечами, в переднем Гутосса узнала Дария. Все тяжело дышали, разгорячились, рыскали глазами.

Звериным прыжком кинулся Гаумата в угол, где было оружие, схватил; меч и яростно, с рыком, стал отбиваться. И снова подумала Гутосса, что похож на загнанного льва.

Дарий, Ардуманиш, Отан, еще несколько человек наседали на него, прижали к стене, но достать не могли. Острие меча самозванца полоснуло по лицу Ардуманиша — тот закричал, отступил, закрылся ладонями: по пальцам потекла кровь. Отан тоже был ранен — в плечо, но левое, и продолжал драться.

Наконец Дарий изловчился и пырнул Гаумату в живот. Маг скорчился и рухнул на пол. Но когда к нему подступили, он распрямился и, стоя на коленях, взмахнул мечом, распорол у Дария рукав. Отан рубанул его наискосок возле шеи, голова мага сразу откинулась назад, из раны, пузырясь, хлынула кровь.

Все они постояли над мертвым, посмотрели, даже Ардуманиш, прижавший к разрезанной щеке темный от крови платок, — потом молча пошли один за другим из комнаты.

Гутоссе стало страшно.

— Дарий! — позвала она.

Дарий остановился в дверях, обернулся, словно бы нехотя.

— Спасибо тебе, Дарий, — сказала Гутосса; она так и лежала, натянув до самого лица пуховое шелковое одеяло, только бледной стала и глаза были напуганные, растерянные. — Само провидение направляло твою руку. Верь мне — я знала, что ты накажешь его, ждала тебя, верила… Нам надо быть вместе, Дарий. Если я, дочь Кира, и ты…

— Да, я согласен, — устало кивнул Дарий.

Рука его все еще сжимала рукоять окровавленного меча, тряслась, не мог он унять дрожь.

— Я буду любить и молиться, чтобы и меня любили и называли желанной…