Читать «Ленинский тупик» онлайн - страница 10

Оказалось, восставшие требовали каких-то свобод, независимого рабочего самоуправления и строительства квартир. Хрущев скользнул рассеянным взглядом мимо пунктов о свободах и самоуправлении, он искренне считал это опасной демагогией (Какого еще рожна нужно?!)

Квартиры — это другое дело. Можно понять! Он спросил, сколько в Будапеште приходится квадратных метров жилья на человека? Ответили — девять метров. «А в Москве?» — с тревогой воскликнул он. Принесли документы. Выяснилось — 2,8 метров. Как для покойника Разве чуть больше… За тридцать лет советской власти строили — можно по пальцем перечесть… Хоромы для министров, армейских и лубянских генералов, да актеров МХАТА. А для простого человека, способного, оказалось, бунтовать — тю-тю…

Тут и началось. Стронулась телега. Разнарядки дали всем министерствам. Строить! Вдруг и — с панической скоростью. Двух министров и трех управляющих строительными трестами отвезли в больницы с инфарктами. Один умер прямо в ЦК КПСС, на Старой площали, когда его пообещали «стереть в порошок!..».

Хрущеву пододвинули личное дело кандидата филологических наук Некрасова Игоря Ивановича. Он взглянул на первую страницу личного дела, где была приклеена пожелтевшая фотография флотского офицера. Боевые ордена кольчугой прикрывали грудь.

— Я хочу, чтоб вы помогли нам, Некрасов… Стройка в неслыханном прорыве. Мы вкладываем миллиарды, оголяем колхозы, вербуя на стройку молодежь, а эффект мал. И, если хотите знать, я сам не до конца понимаю почему… Объяснительные записки строителей страдают односторонностью, противоречат письмам, в которых, сообщаются факты нетерпимые. Порой ужасные. Калейдоскоп фактов. А что за ними?.

Игорь молчал. Он уже высказал в предварительной беседе свое отношение.

— Я — филолог. Фольклорист… — Суховатый голос его дрожал.

Инструктор Афанасьева, сидевшая за его спиной, вразумляла его торопливо и не очень убежденно. Что ж, что фольклорист? На стройки города съедутся и воронежцы, и рязанцы, и мордва, и чуваши. Он, фольклорист, ездит за песнями и частушками за тридевять земель, а тут они приедут к нему…

— Я в жизни кирпича в руках не держал, — твердил Игорь. — Не строитель я…

Вечером в студенческом общежитии, где жил Игорь Некрасов, только и говорили, что бывший парторг факультета, чудак — фольклорист из Рязани, знаете его? «загремел» в какой-то стройтрест. Вот не повезло!

В сыроватой, под самой крышей комнатушке Игоря собрались его друзья, соседи. Народу набилось столько, что заглянул даже озабоченный «Жора — не дурак выпить», хорошо упитанный, щекастый аспирант-юрист, непременный тамада всех дней рождений, свадеб и поминок, на каком бы этаже общежития они ни происходили.

— Времена, переменились ка-ак! — протянул Жора, прислушиваясь к возбужденным возгласам. — Год назад и не пикнули бы. Сидели бы по своим норам и чертыхались шепотком. А ныне… даже Игорь — уж на что покладистый — и тот пытался отбояриться.

Игорь не сомкнул глаз до утра, испытывая и боль, и гнев, и превеликую досаду человека, которого оторвали от любимого дела.