Читать «В коробке» онлайн - страница 10

Мои рассказы — это тоже то, что я хочу.

Президент читал мои рассказы. Ему не понравилось. Там нет ни слова о родной республике. Действие любого может происходить в любом провинциальном городе, в любой российской области или республике-коробке.

Оказывается, президент читал русскоязычный альманах — там из моих рассказов было три. Остальное — переводные вещи местных маститых авторов. Их бы он не стал бы так ругать. Так что, наверно, это обо мне он так долго говорил недавно на собрании писателей. Я пошла туда, чтобы не ссориться с редактором альманаха. Даже чтобы печатали твои рассказы, приходится делать то, что ты не хочешь.

Писатели — это государственные люди, сказал на том собрании президент. Они должны писать о переменах, происходящих в нашей республике. О людях, которые работают на эти перемены. Произведения должны иметь общественную значимость, так он сказал. Вы только оглянитесь вокруг!

И дальше стал рассказывать, что изменилось за годы его президентства. И что такого нового построили в нашей республике. Например, перинатальный центр. Кто не знает, это — вроде роддома, только там все — супер.

Под его слова я вспомнила заметку в одной газете. Про то, что в перинатальном центре родился не то сотый, не то пятисотый младенец. И его со счастливой матерью при выписке встречали представители городской администрации, а детский ансамбль «Дружба» прямо на ступеньках спел песни о материнстве на разных языках.

А еще я вспомнила, как рожала своего младшего сына. Не в образцовом перинатальном центре. В ближайшем к нам роддоме. Сейчас-то уже все забылось. Но президент так долго говорил про новый перинатальный центр, что я волей-неволей вспомнила то, что не хотела вспоминать. Мой младший сын родился уже здесь, и уже без отца, после того, как я с двумя детьми и животом перебралась к родителям с Дальнего Востока. Там мои старшие тоже появились на свет в обычном городском роддоме, без изысков вроде всякой электроники. Теперь роды мне предстояли в третий раз. Я знала, как все происходит. Знала, как правильно дышать, как сделать, чтобы не было уж очень больно.

Этому всему надо учиться, как любой работе. Родить ребенка — это работа. Принимать роды — тоже работа. Любую работу надо делать спокойно. Желательно бы — максимально включив мозги. Естественно, что без истерики. Без крика.

К крику я готова не была.

Никто не верит, но на прежнем месте я не слышала, чтоб так орали.

Крик — это всегда унижение. Кричащий унижает себя, даже если одновременно он унижает кого-то еще… Орешь — значит согласен в глубине души, что ты унижен. А мамочки в этом роддоме были унижены, как я не знаю, кто еще — и унижение начиналось, как только за тобой захлопывалась дверь.

Интересно, там, в новом перинатальном центре, внутри тоже всех встречают с музыкой вместо обычных окриков?

Ну, повело его, нашего президента, — с этим перинатальным центром. Я знаю, как это может повести. Подсядешь на какую-нибудь тему — и никак не слезешь.