Читать «Высоко над уровнем моря» онлайн - страница 33

Вадим не боялся и не мечтал. Он просто не верил, что эта далекая международная бодяга коснется его непосредственно. Даже сейчас Варегов не мог до конца осознать, что он здесь. Реальность окружающего мира разбивалась о ту жизнь, которую он оставил в Союзе. Эта жизнь еще была в нем.

«Ты должен меня понять Вадим… Иногда на человека накатывает странная волна отчужденности от всего мира. И кажется, что тебя никто не понимает. Взрослый мир, в который я должна войти очень скоро, чужд и незнаком. Все то, что было ценно раньше, рушится перед его жестокими и неумолимыми законами. Зачем нас в школе заставляют читать книги, верить им?! Наверное, я была слишком примерной ученицей…»

С каких пор он начал вспоминать строчки ее писем? Не с тех ли, когда белая бумага фотокарточки вспыхнула, стала чернеть в медленных струях огня? А может, когда прошло первое ожесточение, но уже ничего нельзя было изменить?

…-Эй, молодой, чего скис? — весело орал над ухом Вадима Мухин. Он уселся на башне как раз за спиной Варегова, и Вадим чувствовал, как сапоги «черпака» бьют ему между лопаток, — Ничего, боец, я сделаю из тебя настоящего солдата!

«Вот сука…» — зло подумал Варегов. Горькое и одновременно радостное ощущение полноты жизни, с которым он думал об Алле, исчезло.

Он вспомнил события двухмесячной давности.

— На, — ротный художник Камнев протянул Вадиму вскрытый конверт с фотографией, предварительно отстучав положенное количество раз по носу, — Мог бы себе оставить, для коллекции, ну да ладно — пользуйся.

Вадим молча сунул конверт в карман солдатского бушлата. Он старался не обращать внимание на манеру своего «пистолета» выдавать за добродетельный поступок несотворение подлости. С Камневым с самого начала прибытия в роту молодого пополнения у него сложились странные отношения.

Сашка Камнев, рабочий парень с Сахалина, с приблатненными замашками, как и полагается выходцу из традиционно каторжных мест, научился в свое время неплохо писать тушью и довольно ловко срисовывать с плакатов доблестных солдат и гвардейцев пятилеток. Он расписал достаточно красочно (и с огромным количеством грамматических ошибок) Ленинскую комнату роты, за что получил отпуск и расположение замполита: последний не особенно вчитывался в написанную каллиграфическим почерком на красном сукне пропагандистскую галиматью.

Собравшийся на дембель художник приметил в запуганном десятке молодых солдат независимо задранный подбородок Вадима. Околотворческим чутьем уловил в Варегове человека образованного и решил сделать из него своего помощника, а потом и сменщика.

Варегов не особенно возражал.

Уже на курсе молодого бойца до него (как, впрочем, и до остальных) дошло, что армия, какую видел в кино, здесь не только началась, но здесь же и закончится. Ровные отношения между солдатами одного призыва, авторитет сержантов, которых уважали за скрытое, непознанное салагами знание тонкостей службы, нехамское поведение офицеров, марш — броски по склону заснеженной сопки, стрельбы в три патрона из новенького Ак-74 перед принятием присяги и полная тарелка гречки с тушенкой в столовой — все это должно было закончится после распределения по ротам.