Читать «Будь здоров, школяр» онлайн - страница 13
Булат Шалвович Окуджава
- Здравствуй, здравствуй. А улыбочка-то, улыбочка! Невозможно устоять. А я вот в гости к вам. На минуточку. Упросила майора, чтоб с собой взял. Вот вы как живете! Смотри пожалуйста, и немцы рядом! Чего ж ты, Коля, молчишь? Как будто и войны нет - такой ты щеголь, Коля. И бриться успеваешь. А у вас тут мальчик есть, черноглазенький такой, он-то где?
- Какой еще черноглазенький? - спрашивает Гринченко.
- Ну такой, черноглазенький.
Я слышу ее тихий смех. Она хорошо смеется. Подойти? А почему я должен подойти? А почему это обязательно про меня? Вот и Гургенидзе - черноглазый. И комбат - черноглазый...
Темный тонкий ее силуэт выплывает из-за блиндажа. Словно темная луна. Остановилась и слегка покачивается:
- Вот ты где, воин... Посидим покурим, а?
Она подходит, подходит, подходит...
- Интересно как! - говорит она. - Вот на войне у меня свидание. Ты что же молчишь? А-а-а, ты наверно, спирту напился, да?
- Ничего я не пил.
- Ну, расскажи что-нибудь...
- Пойдем туда, за минные ящики, посидим.
- О, какой ты! Сразу - в уголок.
- При чем тут это?
- При том, что каждому этого хочется. А на передовой тем более. Что завтра будет?
- Ты мне нравишься, Нина.
- Я знаю.
- Знаешь? Задаешься просто.
- Что ты, что ты, мальчик. Мне Коля Гринченко ваш рассказал, как ты во сне со мной разговариваешь.
- Врет он все!
Из-за блиндажа закричали:
- Нина! Шубникова! К машине!
- Ну вот. Пора. Так ты и не сказал мне ничего. Кто ты, что ты, что делать будем, - говорит она и ладонью проводит по щеке моей. - Ну, прощай. Война ведь. Может, и не увидимся.
- Я завтра приду к тебе. Ты мне нравишься.
- Я многим нравлюсь, - говорит она, - здесь ведь никого, кроме меня-то, нет.
Она бежит к машине. Она быстро бежит. А над немецкими окопами все чаще и чаще взлетают ракеты.
ЭХ, МАХОРОЧКА-МАХОРКА...
Так из затишья возникает гром, так в сером утре появляются нежданные краски: красное - на сером, рыжее - на сером, черное - на белом. Пламя, ржавое, искореженное железо, неподвиж-ные тела.
Нина укатила с майором в штаб. Последняя ракета над немецкими позициями как последний цветок. Сейчас Нина кричит, наверное, в микрофон: "Волга", "Волга", я - "Дон"... Как слышно? Прием..." А у меня в руках толстенькая, мирная такая мина. Сейчас я передам ее заряжающему. И миномет охнет, приседая на задние лапы. Я знаю, как будет. Ох, какой я уже опытный! И ладони мои уже не болят.
А Коля Гринченко сидит на опорной плите миномета. Он очаровательно улыбается. И поет тихонечко, для себя:
Эх, махорочка-махорка...
- Немцы прорвались, слышал? - спрашивает Сашка.
- Пехота?
- Нет, танки.
- Сюда идут?
- По тылу ходят...
- Много?
- Штук сорок, говорят.
Высоко над нами плывут немецкие бомбардировщики. Им не до нас. Они сбросят бомбы далеко в тылу, в нашем.
- Будет медикам работенка, - говорит Сашка.
А Коля напевает:
Эх, махорочка-махорка...
И тогда справа на сопочке разрывается немецкий снаряд. И в ответ дружно ударяют наши минометы. Все четыре. А потом еще раз. И еще.