Читать «Все утра мира» онлайн - страница 28
Паскаль Киньяр
– Я уразумел, что она годна для Бога.
– И вы заблуждаетесь, ибо Господь говорит.
– Тогда для слуха людского?
– То, о чем я не могу сказать, не годится и для слуха, сударь.
– Значит, для золота?
– Нет, ибо в золоте нет ничего слышимого.
– Для славы?
– Нет. Ибо восхваляются одни лишь имена.
– Для тишины?
– Она – оборотная сторона речи.
– Для соперников-музыкантов?
– Нет!
– Для любви?
– Нет!
– Для сожалений о любви?
– Нет!
– Для того, чтобы забыться?
– Нет и нет!
– Быть может, для вафли, протянутой кому-то невидимому?
– Тоже нет. Что такое вафля? Она видима. Она имеет вкус. Она съедобна. И стало быть, она – ничто.
– Ну, тогда я не знаю, сударь. Я полагаю, что и мертвым надобно оставлять стакан с вином…
– Вот это уже ближе к истине.
– Чтобы те, кто навеки утратил речь, могли омочить губы. Для тени умершего ребенка. Для стука молотка сапожника. Для жизни, предшествующей младенчеству. Когда еще не дышишь воздухом. Когда еще не видишь света.
Пронеслось несколько мгновений, и старческое, сморщенное лицо музыканта озарила улыбка. Он взял пухлую руку Марена Маре в свою, высохшую.
– Сударь, вы только что слышали, как я вздыхал. Скоро я умру, и со мною умрет мое искусство. Одни лишь куры да гуси будут сожалеть обо мне. Я хочу подарить вам две-три мелодии, способные пробуждать мертвых: слушайте!
Он было привстал, но тут же сел снова и добавил:
– Сперва нужно пойти в дом и взять виолу моей покойной дочери Мадлен. Я сыграю для вас «Скорбный плач» и «Ладью Харона». Я дам вам послушать целиком «Приют горестных сожалений». До сих пор я не нашел среди моих учеников ни одного, достойного услышать их. Вы будете мне аккомпанировать.
Марен Маре подставил ему руку. Они сошли вниз по ступеням хижины и направились к дому. Там господин де Сент-Коломб вручил Маре виолу Мадлен. Инструмент был покрыт пылью. Они стерли ее собственными рукавами. Потом господин де Сент-Коломб взял оловянное блюдо, на котором осталось несколько скрученных вафелек. И они вернулись в хижину, неся фьяску с вином, виолу, стаканы и блюдо. Господин Маре снял свой черный плащ и меховую шубу, бросив их наземь; тем временем господин де Сент-Коломб расчистил место в центре домика и отодвинул к оконцу, в котором сияла белая луна, рабочий стол. Смочив слюною палец, он вытер две капли вина, упавшие на стол рядом с блюдом из оплетенной соломою бутылки. Затем господин де Сент-Коломб развернул тетрадь в красной марокеновой обложке, а господин Маре налил немного темно-красного вина в свой стакан. Потом он придвинул свечу поближе к нотам. Они взглянули в них, закрыли тетрадь, сели, настроили инструменты. Господин де Сент-Коломб задал темп, отсчитав пустые такты, и оба положили пальцы на струны. Так, вдвоем, они и сыграли «Скорбный плач». В момент кульминации мелодии они переглянулись. Оба плакали. Свет, лившийся в слуховое оконце хижины, стал желтым. Сквозь слезы, медленно стекавшие по их носам, щекам, губам, они улыбнулись друг другу. И только на рассвете господин Маре вернулся обратно в Версаль.
