Читать «Флаг на грот-мачте» онлайн - страница 8
Николай Николаевич Блинов
– Похоже, – засмеялся Володя. – Но вы не расстраивайтесь, братва, ваше время впереди. А пока для вас есть у меня дело. Нечего вам под причалом ошиваться.
Карпа многозначительно посмотрел на Никиту. Ленька потрогал козырек кепки, облизнул губы.
– Но! Какое задание?
– Разговор этот долгий, – сказал Володя. – Пойдемте-ка лучше в горком.
Никита боялся этих слов: горком, чека, губком – от них всегда веяло опасностью. Он подумал было, не пора ли смываться, но все-таки пошел за ними, отстав на всякий случай на полшага.
Этот Володя, Ленькин братуха, привел их в просторную комнату с двумя пустыми столами. За одним столом сидел толстый парень с маленькими глазками и, пыхтя и отдуваясь, что-то писал красной краской на длинной бумажной ленте. Никита догадался, что это и есть Головко, которого передразнивал Карпа, похоже получилось.
На стене висел плакат: толстый поп, хватающий жирной лапой узелок с яичками у старушонки, и надпись: «Все люди – братья, люблю с них брать я».
И еще один, непонятный. Усатый красноармеец в синем шлеме с красной звездой показывал на тебя пальцем и спрашивал: «А ты записался в ЧОН?»
Ленькин братуха долго разговаривал с ними. Никита не все понимал из их разговоров. Но Карпа потом объяснил ему, что Володя приказал им отправиться к бойскаутам.
***
После горкома Никита пошел к отцу. Карпа и Ленька проводили его и договорились назавтра встретиться после обеда.
Никита вбежал в ворота приземистого кирпичного дома. Во дворе дымила походная кухня. К ней подходили люди. Повар в солдатской форме и белом фартуке разливал в котелки и миски пахучее варево. Рот Никиты мгновенно наполнился слюной, и он прошмыгнул в низкую дверь столовой.
Прямо против двери тоже висел плакат: «Чтоб избежать холерной муки, мой чаще хорошенько руки!» Отца Никита увидел сразу: он сидел за свежеоструганным столом и спорил с каким-то дядькой в кожаной куртке и ремнях. Дядька горячился, размахивая руками, шлепал ладонью по столу:
– …Он до революции в купцах ходил, при англичанах торговал. К стенке его надо было поставить. А теперь этот субчик кондитерскую на углу Поморской открывает, крендель золоченый над дверью повесил, да еще название придумал: «Красный бублик»! Скотина! Что же, я к нему за белыми булками ходить буду? Как это называется?
– Уймись ты, уймись! Суп прольешь, – говорил отец. – Нэп это называется, новая экономическая политика. С разрухой кончать надо. Пусть-ка и торгаши на социализм поработают.
Никита подошел.
– А, Никита, – сказал отец. – Садись давай. Навались. Из камбалы суп. Остывает.
– Твой, что ли? Нашел наконец? – спросил Кожаный и обрадовался.
– Мой, – сказал отец.
– И жену нашел?
Отец молча смотрел в котелок.
– Нет ее… – сказал он тихо.
И Никите вдруг захотелось заплакать.
– Ну, я пошел! – сказал Кожаный и положил отцу на плечо огромную руку. – Вот оно, брат, какая карусель… Корми парня крепче, смотри, какой тощий. Ровно росток картофельный из подвала.