Читать «Наследство последнего императора» онлайн - страница 465
Николай Волынский
Попадание всегда оказывалось стопроцентным. Какой же кавказец дойдет до позора, чтобы его считали неплатежеспособным. И если денег не хватало, а у него на руке оказывались часы, но не «Победа» какая-нибудь, как у русского, а самая настоящая японская «сейка» или швейцарский «ролекс», часы немедленно перекочевывали в карман халдея. Не было часов – кавказский гость тут же в зале расстегивал свои штаны, спускал их на пол, отворял в трусах секретный кармашек, откуда осторожно извлекал фиолетовую пачку двадцатипятирублевок. Но если у клиента и запаса не было, то халдей охотно предлагал ему кредит.
– Ладно, жаль мне тебя! – говорил официант. – Я же вижу – ты порядочный и уважаемый человек, не то, что эти нищие армяне (азербайджанцы, грузины, дагестанцы – ненужное вычеркнуть). Благодари Бога, что у меня бабушка армянка (азербайджанка, грузинка, дагестанка). Надо выручать своих… что поделаешь! Так сколько ты должен?.. Сколько там на счете?
– Двэсти пятьдесят руп! – отвечал «свой». – Так у тебя на бумажке напысано!
– Ну-ка дай еще глянуть… Хм, в самом деле, двести пятьдесят, – подтверждал халдей. – Большие деньги! Даже не знаю, могу ли помочь…
– Можэш, брат, можэш! Потом шо хочэш, прасы, прыежай ко мнэ, самым дорогим гостэм будэш!
– А ты, действительно, армянин (азербайджанец, грузин, дагестанец)? Покажи паспорт!
Паспорт переходил в руки халдея. После коротких переговоров к паспорту кавказский «земляк» прилагал расписку, в которой подтверждал, что действительно задолжал такому-то, но не двести пятьдесят, а триста пятьдесят, которые он завтра вернет, а если сможет только послезавтра, то это будет уже четыреста пятьдесят – и так далее, по таксометру. И только тогда получит паспорт обратно.
Оглядевшись, Иван Иванович, обнаружил, что здесь совершенно не было азиатов. Не смог Иван Иванович и вычислить ни одного прибалта, хотя их всегда издалека можно узнать по придурковато-самодовольным физиономиям. Ну, с этими понятно. Их ублюдочные государства-химеры настолько обнищали, что поездка в Москву для подавляющего числа тамошних «свободных граждан Европы» стала так же недосягаема, как и полет на Луну. Ну а те, кто успел украсть за время реформ и революций что-либо стоящее из советской госсобственности – заводы, пахотные земли, леса – в такие рестораны не ходят.
Не лучше и с «кавказским фронтом». Недавно понятие «нищий кавказец» было столь же абсурдным, как и «рабочий еврей». Сейчас кавказцев тоже почти не было. А в десятке-полутора горцев арийской внешности, которые расположились в двух полуоткрытых купе, Иван Иванович безошибочно признал чеченцев. Спиртного на их столе не было, только несколько кувшинов с фальшивым апельсиновым соком. Двое-трое из них открыто курили анашу, удушливо-тоскливый запах которой донесся и до Ивана Ивановича. В одном из купе, справа и слева от худого, с седыми длинными волосами человека, сидели, цепляясь за его руки, две известные московские проститутки, дочери популярных политиков. Занимались они древним ремеслом исключительно из любви к искусству, денег не брали – наоборот сами могли осыпать долларами любого партнера: таковы стали теперешние нравы высшего московского света. Цеплялись дорогие, но одновременно бесплатные, молодые шлюхи за Джабраила Умарова – одного из главных воротил чеченской мафии. О нем говорили, что он богаче Абрамовича. Умаров курировал в Москве банковское направление. Чеченская бандитская сеть, густая и ошеломляюще жестокая, накрыла
