Читать «До свидания, Сима» онлайн - страница 8

— А можно я за бабушку, — перехватывает Сима. — У меня, честное слово, лучше получится.

— Серафима, сядь! — Наконец что-то лопается, и мама берется за голову. — Все, идите отсюда! Проваливайте, кому говорю! Марш по комнатам!

Бедная женщина.

— Идем, Ба, нас выгоняют, — говорю.

— Оставь в покое бабушку!

— Пойдем, — тяну старушку за локоть. — Нас здесь не любят.

— Я потерплю, а ты ступай, — смиренно кивает мне бывшая красавица и полощет чаем беззубый рот.

— Ну как знаешь, — пожал я плечами и уполз в комнату. — Человек один не может.

— Иди, иди отсюда, потерянное поколение.

В моей комнате замкнутое спокойствие. Трудная тишина. Кровать, стол, солдатики, потускневшие обои, угол оброс мамиными иконами. Короче, архидизайн. Под столом стоит старый монитор от компьютера. В окне новый коттедж, старые сараи под серовато-отсутствующим небом, гнилой забор с повешенным ведром и все остальное дворовое захолустье с дрожащим сухостоем из снежной корки и тоскливой до безнадежности березовой рощей. Короче, только грачей не хватает. Вспомнили, стало быть, в теплых краях ту картинку с учебника и решили вообще больше не прилетать сюда. Это самая моя нелюбимая комната. Юдоль обмирания и томления, в которой единственное, чем я могу заниматься, так это хищно прослеживать тетушкины по-особому мелодичные передвижения и еще кое-чем, о чем вам знать не полагается.

Дело в том, что за время моих осенне-зимних мучений она не только не заходила в мою сыровато-узковато-высоковатую келью, но даже не находила десяти минут из своего драгоценного времени, чтобы со мной, что называется, «нормально поболтать». Все это время она слонялась с каким-то брезгливым видом и предпочитала нашим романтическим отношениям учение в автошколе. Когда я как бы от нечего делать забредал в ее комнату, подходя к ней сзади и заглядывая в то, что любовь моя там рисовала или учила, она тут же отзывалась какой-нибудь банальной колкостью, вроде: «Ах, такой сквозняк, закройте, пожалуйста, дверь с той стороны». Нет, все же вспомнил! Один раз заходила она ко мне в комнату, но лучше бы и не заходила. Случилось это на Рождество (мой любимый праздник после Нового года, хэллоуина и Дня космонавтики). Напилась моя красавица вдрабадан и вот является ко мне как кривая турецкая сабля и говорит:

— Ах, взбесилась бы моя сестрица (то есть мама), если бы узнала, что мы с вами любовники! — Порыгивает, дура, и хихикает.

— Интересно, что бы сказала ваша мамаша, если бы увидела вас в таком состоянии?

И вдруг она застыла, стоит и моргает в ступоре.

— Ой, извините, — говорит вполне серьезно, даже смущенно. — Я дверью ошиблась. Простите, пожалуйста.

И покачиваясь, вдоль стены побрела к отцу.

Вы понимаете? Забавно, не правда ли? Это черт знает что! Просто «Первая любовь» Тургенева! Так бы я и застрелился бы, если бы не догадался пойти за ней.

И вот подкрадываюсь весь в ужасе и подслушиваю.

— А вот интересно, Василий Геннадьевич, что бы сказала моя сестрица, если бы узнала, что мы с Аликом любовники. — То есть со мной. Ну не дура ли?

Мама моя ей старшей сестрой приходится с разницей в тринадцать лет, так что между ними почти материнско-дочерние отношения. Только уж очень паршивые, потому что с Симой иначе нельзя. Сначала все боялись, как бы она у нас не начала считать себя Золушкой, к посуде не подпускали, все за нее делали и так сами не заметили, как оказались для нее семерыми козлятами. Того и гляди от кого-нибудь рожки да ножки останутся.