Читать «Социальная психология и история» онлайн - страница 146

При первобытнообщинном строе “бунтарь”, если бы и появился, мог найти выход своему недовольству действительностью разве что в одиноком отселении подальше от своих. В древневосточных и античных обществах угнетению противостоят и общины коренного населения, и кое-какие зачаточные формы взаимопомощи, и даже объединения привозных рабов. Феодальный мир знает уже многообразные виды общностей и организаций угнетенного люда деревни и города для самозащиты и наступления на угнетателей. Наконец, рабочие в капиталистическом мире объединяются в профессиональные союзы и партии, становящиеся огромной действенной общественной силой.

Соответственно возрастала в ходе истории и степень воздействия этих борющихся за раскрепощение народных масс непосредственно на политику, все более превращаясь из борьбы против власти в борьбу за власть. Возрастала и способность трудящихся создавать элементы своей освободительной идеологии и культуры, противостоящие монополизму идеологии и культуры господствующих кругов и классов.

Все же весь этот нараставший напор низов не означал, что они все более становились господами положения. Его воздействие на историю было скорее опосредованным: этот напор заставлял экономически господствовавшие классы и отражавшую их интересы господствующую политику, идеологию, культуру снова и снова перестраиваться. Видоизменялся напор снизу — видоизменялись все те органы и идеи, которые призваны были его сдерживать. Таким образом, история неспокойных низов заставляла пошевеливаться и историю верхов. По выражению Гегеля, иронически повторенному и Марксом, эта “дурная сторона” общества, т.е. масса необразованных простых людей, своим беспокойством создает движение, без чего не было бы вообще истории.

Самым мощным натиском трудящихся и эксплуатируемых масс в истории явилась ликвидация эксплуататорских классов в ряде стран Европы и Азии в 1917 — 1945 гг. Это открыло возможность дальнейшего колоссального ускорения темпа истории.

Сказанное выше можно резюмировать такими словами: вся предшествовавшая история была непрерывным усилием господ и правителей остановить историю.

История “верхов”, т.е. то, что из-за слабой вооруженности научного зрения все еще подчас выпирает вперед и кажется собственно историей, это всего лишь история тех, кто всеми силами задерживал ход истории. Если мы видим те или иные осуществляемые ими изменения — это вынужденные изменения и минимум отступления. Никогда не больше, чем минимум.

Оскар Уайльд бросил парадокс: “Непокорность, с точки зрения всякого, кто знает историю, есть основная добродетель человека. Благодаря непокорности стал возможен прогресс, — благодаря непокорности и мятежу”. В устах Оскара Уайльда этот афоризм случаен, но в нем сквозит истина, по крайней мере для всякого, кто действительно знает историю.