Читать «Секреты и сокровища» онлайн - страница 36

Когда Вашку обижается на Шику, он открывает магазин на час позже и вешает на двери табличку «переучет». Обязательно вешает табличку «переучет», потому что иначе к нему начнут рваться покупатели. Когда Вашку обижается на Шику, он не хочет никого видеть.

***

Когда Вашку обижается на Шику, Шику становится нервным и злым. Он мечется по магазину, как беспокойный дух, задирает клиентов и ругается с поставщиками. Когда Вашку обижается на Шику, Шику лучше не трогать — укусит.

Когда Шику обижается на Вашку, Вашку становится медлительным и печальным. Он сидит в углу за кассой, как большая тряпочная кукла, на вопросы отвечает с опозданием и невпопад. Когда Шику обижается на Вашку, с Вашку лучше не разговаривать — все равно бесполезно.

***

Когда Шику обижается на Шику, он никогда не дотягивает до перерыва. Шику оставляет вместо себя Родригу или Родолфу, а сам убегает. Дома Шику повязывает передник, и начинает варить, жарить и печь любимые вашкины блюда. Когда Шику обижается на Шику, на обед бывает калду верде, фрикассе из кролика и профитроли с горячим шоколадом.

Когда Вашку обижается на Вашку, он сидит в магазине всего пару часов. Вашку оставляет вместо себя Инеш или Ану Лизу, а сам плетется домой. Дома Вашку вытаскивает из ящика стола пасту для чистки серебра и начинает начищать драгоценные шикины кубки. Когда Вашку обижается на Вашку, к обеду все кубки начинают сиять собственным светом.

***

Когда Шику приносит Вашку дымящиеся тарелки, Вашку протирает запотевшие очки и прерывисто вздыхает. Когда Вашку выстраивает перед Шику сияющие кубки, Шику всплескивает руками и вопит: "Ну, старик, ты дал!" Вашку и Шику часто обижаются друг на друга.

Потому что — а как бы иначе они могли часто мириться?

Сергей Гришунин

Заговорщики

…В конце рабочего дня хранитель прошлогоднего снега запирал на ключ свой холодный склад и коротал вечер в компании точильщика хвои, который держал множество сторожевых псов. Вечерами он спускал дюжину из них с цепи на Луну, отчего та, моргая, слезилась прямо в синее, как небо, ведро с зелёной надписью: «СЛЁЗЫ». Луна всё-таки — не слепой камень, а живой глаз, и стая собак ей будто влетевший мусор.

Жена точильщика выпаривала на плите эту лунную жидкость, пока муж вечерял с хранителем за разговором. Полученный таким образом порошок служил им великолепным снотворным. И так они засыпали за разговором, сидя друг перед другом за круглым столом, и видели яркие мультипликационные сны.

Виделось им, будто они заговорщики, составляют заговор, который вроде как паззл из тысяч кусочков — картина «Чёрный квадрат», а на деле — открытое окно из которого все по очереди выпрыгивают и через некоторое время возвращаются обратно, и звонят в дверь, а открыть некому, и поэтому идут они плечом к плечу по тёмным улицам, то удлиняя, то укорачивая под редкими фонарями свою тройную тень, в которой уже не распутаешь, кто есть кто, и в этом-то и состоит их главный заговор — слиться со всеми тенями мира, чтобы и там всё, как следует спутать, чтобы уже больше никогда к этой теме в своём разговоре не возвращаться.