Читать «Светская дурь» онлайн - страница 14

– Однако я бы не хотел признаваться в этом за пределами этого помещения, потому что не хочу утруждать полицию необходимостью учинять мне допрос, а именно в этом состоит их задача при нынешнем законодательстве. Хотя, как нам всем известно, у полиции едва ли есть силы или средства, чтобы справляться с этим делом… Нет, госпожа спикер, я не пытаюсь шутить. Вы поймете, что я пошутил, когда люди начнут смеяться…

Со стороны неприметного, рядового члена парламента это была, конечно, наглость, но Питер был в ударе. Более того, шутка прошла довольно хорошо, и позже ее будут цитировать. Неужели он начинает одерживать верх?

– Я пытаюсь сказать, что при существующем британском законодательстве почти все население страны попало в разряд преступников. Мы все либо сами являемся преступниками, либо соучастниками преступлений, либо родственниками преступников. Мы покупаем CD, сделанные преступниками, смотрим фильмы, в которых снимаются преступники, смотрим церемонии награждения, которые ведут преступники. Разве мы не в состоянии признать это? Разве наше общество недостаточно зрелое, чтобы посмотреть в лицо полной и очевидной правде? Мы должны это признать. От этого зависит наш будущий образ жизни. Потому что наша огромная нация – как бы это сказать – общественных преступников непосредственно связана с разъедающей, раковой опухолью настоящих преступников. Убийц. Сутенеров. Гангстеров. Террористов. Преступно неряшливых подпольных химиков! Мы все связаны с этими людьми, потому что у законопослушного населения не существует законного пути, чтобы забалдеть, а именно этого населению и хочется. На самом деле закон – это самый первый покровитель организованной преступности.

В палате снова поднялся адский шум. Оппозиция размахивала листками с распорядком дня. Члены кабинета сидели с каменными лицами. Ведь это представитель их партии произносил эту заразную ересь. Они ненавидели Питера Педжета, ненавидели его уже много лет. Но сейчас он стал опасным: ему стало мало просто противостоять их умеренной декриминализационной политике, он призывал легализовать анархию. Они боялись, что он покроет позором всю партию, и, возможно, это будет стоить им следующих выборов. Премьер-министр повернулся к Питеру и смотрел на него спокойным стальным взглядом. Палата тем временем тонула в гуле.

– Вы можете попробовать перекричать меня, но я не сдамся, и вот что я вам скажу. Офицер в моем избирательном округе был убит чернокожим иммигрантом в перестрелке на прошлой неделе. Я был на его похоронах. Я смотрел, как гроб с телом, накрытый государственным флагом, проносили мимо его рыдающей семьи. Тот самый флаг, госпожа спикер, что развевается над этим зданием! И над каждым правительственным зданием. Это символ нашего закона. И всё же именно этот закон убил храброго офицера, на похоронах которого я присутствовал на той неделе!

Теперь лидеры правительства уже не сидели с каменными лицами. Лицо премьер-министра представляло собой маску мрачной ярости; министр внутренних дел плескал руками, как младенец. Спикер выразила протест, напоминая Питеру, что в обязанности члена парламента не входит оскорбление флага, которому он поклялся преданно служить, но Питеру было все равно: он чувствовал вдохновение. Более того, он знал, что он прав. И он знал, что они знали это. Именно поэтому они так злились. Единственное, что стояло между правительством Великобритании и непробиваемой логической правдой его доводов, – это тот факт, что раньше его правду никому и ни на каких должностях не разрешалось признавать. Что ж, Питер Педжет сделает это за них и заставит их слушать.