Читать «Роман с автоматом» онлайн - страница 120

Потом я разделся, завернулся в одеяло. Кровать казалась слишком большой для меня, я перекатывался, зарывался лицом в подушку, пытался сосчитать до ста, до двухсот, до тысячи. Роман, роман, роман – стучало в голове, повторялось на разные голоса, и опять липкая змея вилась внутри и подступала к горлу. Одеяло было твердым, облепляло каменным мешком, и, полупроваливаясь в сон, я пытался вырваться из него и катался в поту, захлебывался горечью от выкуренной сигареты. Глубокой ночью я еще раз набрал номер, чтобы опять услышать «Der gewunschte Gesprachspartner ist zur Zeit nicht erreichbar», потом набирал его еще, еще и на десятый раз наконец отложил телефон. Сон накатился жаром, огненными кольцами. Снилось навязчивое жужжание, реющая духота.

Ррраздор…. Ррразврат… Рррроман, – повторялось вокруг на разные голоса, то грохотало, то говорило вкрадчиво. Роман… Ро-мааан? Рррроман. Хирросима… Кррромешно… Иррра, Иррра, Иррра, – слова из прошлого обступали меня, маршем обходили вокруг, свивались узлами и давили. Я вздрагивал, просыпался, скидывал одеяло – кровать расширялась вокруг меня, становилась огромным пустым полем, в котором некуда было спрятаться от этой пустоты, и я снова искал одеяло, кутался в него. Во сне я бежал, падал, полз, потому что опять было тесно, давило сверху, прижимало жаром к полу. Потом была резкая боль, неприятный укол в сердце как от падения с высоты, и руки мои разгребали, разворачивали что-то, искали. И в этом жарком аду они вдруг нашли точку опоры, холодный поручень, за который можно схватиться. Я сразу обнял это что-то, прижался к холоду, обхватил узкое, но бесконечно приятное, обжигающе холодное, чтобы отдать ему свой жар.

Выпустите это наружу.

– Прогуляемся? – спросил он. Она кивнула.

Писатель и девушка, которую он по утрам видел в кафе, шли вдоль центральной линии S-Bahn, мимо кубов высотных зданий и старых, замкоподобных махин, изрытых следами от снарядов.

– Чему ты смеешься? – спросил он вдруг.

– Я не смеюсь, я улыбаюсь… так, просто, – ответила она нехотя.

– Твоему другу понравились фильмы, которые я тебе давал?

– Не знаю. Он не сказал.

– А тебе?

– Понравились. Только про родину там слишком много. Это глупо.

Он внимательно посмотрел на нее, хотел что-то сказать, но промолчал. Они шли дальше, выдыхая винные пары в вечерний воздух. Мимо несколько раз проехали яркие желтые такси, легонько, как бы невзначай притормаживая рядом и снова продолжая свой путь. Он начал рассказывать о Петербурге, о Неве и подпольных вечерах. Она слушала, вежливо кивая. Он рассказывал дальше, думая о том, что центр Берлина при ночном освещении кажется таким изящным, старомодным, буржуазным. Он представлял себе, что со стороны, наверное, выглядит неплохо в этом окружении: вливается в него, соответствует. Акцент – вспоминал он вдруг и мрачнел. Предательский русский акцент.

– Слушай, – заговорил он снова, – я когда бывал на обедах в Советском Союзе, со всякими важными людьми, то был такой

обычай – заполировать. Как это по-немецки… Словом, выпив и закусив в одном месте, надо затем пойти в другое, выпить что-нибудь маленькое, но крепкое и хорошее. Как ты на это смотришь?