Читать «Дэниэл молчит» онлайн - страница 31

— Империализм тут ни при чем, Виина. Это все влияние слоненка.

— Что за сльоненок?

— По имени Дамбо. Игрушечный.

— Игрушечный сльоненок? Шутишь? Девочка уверяет, что ей срочно нужен дворец!

Мы усадили детей обедать, и Виина, выбрав насадку подлиннее, взялась пылесосить шторы. Весь нижний этаж у нас — одна большая комната, где я и бродила вслед за Вииной с ее пылесосом, одним глазом приглядывая за Дэниэлом, чтобы глотал пищу, а не только катал между пальцами. Перекрикивая шум, я пыталась объяснить Виине, что наш мальчик, оказывается, аутист и его поведение будет ухудшаться, если что-нибудь не предпринять, — неизвестно, правда, что именно. Даже высказанная вслух, новость не обрела реальность. Скорее напоминала фильмы, где герои обнаруживают, что через десять дней мир рухнет, если не отыскать способ спасения. Вот только нет такого способа.

— Какие глюпости. — Виина нацелилась шлангом на штору. — У тебя здоровый ребенок. Но он мальчик, и ему суждено вырасти в мужчину.

— Нет, нет, неееет! Как бы страшно это ни звучало, а для тебя особенно, Виина, — на деле все гораздо хуже.

Мне просто необходимо было выплеснуться, заставить Виину понять и принять то, что она слышит. Этот порыв не проходил и вряд ли мог пройти; отныне он станет частью меня и положит конец не одной давней дружбе.

— Он аутист! — прошептала я ей на ухо, чтобы не услышали дети. — Так врач сказал. Он никогда не будет таким, как все. Ужасно. Ничего страшнее и быть не может.

— У меня на родине, — мотнув головой, возразила Виина, — сжигают женщин.

— Ну, Виина!

— Лючше поешь, пока не умерля с голоду.

Какая еда?! В горло не лезли ни чай, ни даже вода, которую предложила Виина. Я в один день разучилась пить, есть, спать. Припав щекой к столешнице, я замерла, уронив руки и глядя перед собой.

Кажется, Виина долго наблюдала за мной, прежде чем выключить пылесос и взять меня за руку. Какая сухая и теплая у нее ладошка, отметила я, и какая маленькая по сравнению с моей. А глаза карие до черноты, даже зрачки не сразу разглядишь. И очень грустные. А ведь это моя вина, не сразу сообразила я. Виина перевела взгляд на Дэниэла, потом на Эмили. Я прочитала ее мысли: она думала о том, как больно все это ударит по детям. Диагноз в одно-единственное слово изменит их жизнь. Миг спустя выражение ее глаз изменилось, теперь я видела в них мудрость. И решимость. Отпустив мои пальцы, Виина присела рядом, прямая, строгая.

— Я будущий фильософ и дочь Индии, — роняя слова, медленно произнесла она. — Поэтому я чельовек мрачный. Я каждый день наблюдаю, как мир спотыкается и падает, сльовно пьяница. Мусульман берут в плен — и уверяют, что к расизму не причастны. Белим скинхедам сходят с рук издевательства над чернокожими — и опять никакого расизма. Я не приехали в эту страну, а сбежаля из своей, где все еще хуже, где по-прежнему существует каста неприкасаемых, а мальчиков похищают, кастрируют и отдают в евнухи. Извини, дорогая Меляни, но ты — беляя женщина, живущая в раю для белих. И не говори мне, что ничего страшнее быть не может.