Читать «Дочь самурая» онлайн - страница 66
Доминик Сильвен
— Возможно, оба дела связаны между собой. Мог бы ты дать профессиональную оценку и набросать нам портрет убийцы?
— Только и всего? Я ведь не психокриминалист, а если бы даже и был, мне бы понадобилось больше времени.
— Смелее, Антуан, импровизируй, как джазмен. Рука, в которую вбит гвоздь, девушка, напичканная наркотиками, которая бросается из окна башни. Причем одной из самых высоких башен в городе. Тут можно увидеть образы, связи, знаки. Я знаю об этом и много и мало. Мое ветровое стекло забрызгано грязью. Сыграй нам соло в стиле Кольтрана. Что-нибудь лирическое.
Антуан Леже плеснул себе на донышко и чокнулся с подругами.
— Тут даже слишком много знаков. Для всех цивилизаций рука служила символом. Власти, мудрости. Или, наоборот, знаком подчинения, скрытности. Рука слишком о многом говорит, чтобы можно было сказать что-то значимое.
— А отрезанная рука?
— Сама по себе она мало что означает. Но если, подобно мексиканцам, объединить ее с черепами, сердцами и скорпионами, то получится символ смерти.
— В данном деле у нас маловато сомбреро и скорпионов. Есть только этот чертов гвоздь. Символ, безусловно, христианский. Алис выступала на религиозных праздниках. Свадьбы, конфирмации…
— Связь может быть не такой прямой, Лола.
— Что ты имеешь в виду?
— А что, если отрезанная рука — параллель не с самой Алис, а с фильмом о ее смерти?
Ингрид была вся внимание и, казалось, забыла о своих неприятностях. Доктор Леже никогда не обманывал их ожиданий, надо только дать ему волю.
— Давай, Антуан, мы тебя слушаем.
— Психоаналитики любят сравнивать руку с глазом.
— Говори, это звучит многообещающе.
— Человеческая рука связана с видением, иначе говоря, с познанием. Не забывай, что ею мы пишем буквы, таким образом выражая свои мысли.
— Я и не думала об этом! И художники создают свои произведения руками. Особенно графики. Да, все бы совпадало, вот невезение!
— Ты о ком?
— Об одном рисовальщике анатомических атласов. Он бы как раз подошел на роль преступника. Увы, в решающий момент он был в Германии.
— Досадно.
— А что ты думаешь о высокой башне?
— Оставим в стороне фаллический символ и остановимся на Вавилонской башне, символе гордыни. Человек строит башню, чтобы подняться на божественную высоту.
— Возможно, речь идет об экзальтированном мистике. Это первое, что пришло мне в голову.
— Может быть, но доказательств нет.
— А что, если «Астор Майо» выбрали, потому что Алис бывала там раньше? — вмешалась Ингрид. — В знакомом месте меньше остерегаешься.
Психоаналитику и бывшему комиссару понадобилось время, чтобы переварить предложение Ингрид.
— Это совпадает с тем, что сказал Жюль Паризи, — ответила Лола. — Алис уже случалось выступать в этом отеле. Неплохо, Ингрид.
— Что касается Эрика Бюффа, он ведь мог действовать не сам, а передать руку кому-то другому или же продать ее.
Лола восхищенно присвистнула. Ложечка Антуана на секунду замерла в воздухе. Ингрид слегка улыбнулась и заказала Хадидже Дюшан крепкий двойной эспрессо.
Интересно, рисовальщик все еще в Германии? Может быть, он отключил свой мобильный, как другие бросают курить? Найдя в телефонном справочнике Эрика Бюффа, проживающего на улице Эдгар-Варез, как и сказала Фрамбуаз, Лола позвонила ему домой, представившись смотрительницей Музея большой и малой смерти в Обена. Повар Фабрис сообщил ей, что Бюффа вернется через три дня, а свой мобильник он забыл в Париже.