Читать «Ящик водки» онлайн - страница 68

– Как и весь советский народ. Но тут Горбачев пришел. Его назначили начальником похоронной команды, когда Черненко помер, и все поняли: он! Выбор сделан…

– Я помню, как он всех удивил тем, что на трибуну демонстративно ставил стакан молока.

– Не помню молока. И потом, почему обязательно молоко? А может, это был тройной одеколон разбавленный? Цвет тот же… Непрозрачная белая жидкость. Если куском сахара закусить, то и ничего. Потом, правда, отрыжка сильная, такая цитрусовая. Послевкусие.

– А помнишь, слухи ходили, что он по-английски умеет говорить? Что он весь из себя такой западный? И баба у него была не толстая, как у всех, а изящная…

– Ну. И она его и всех прочих пыталась отвратить от пьянства – как всякая жена в России.

– Сизифов труд!

– У всех сизифов, а Раисе Максимовне, царство ей небесное, эта борьба удавалась. Не только своему не дала пить, а и всем прочим – за компанию.

– Да он, говорят, вообще не склонен…

– А я читал, что привык там у себя на юге пить красное и потому водка ему не казалась такой уж жизненно важной.

– У меня папаша тоже с юга, из Краснодарского края, и он в Тольятти тоже пытается выращивать виноград – с упорством маньяка. Сахара виноград не набирает и прокисает тут же.

– А ты скажи, пусть перегоняет. Будет нормальная чача. Да. Так, значит, вступает в должность Горбач, и в апреле он в первый раз делает программное заявление – на пленуме, что ли. Он начал что-то такое говорить…

– Типа, так дальше жить нельзя.

– Ну. У Андропова интонации были живые, а этот еще и смысл вложил какой-то человеческий. Вот, мол, вы на кухнях треплетесь, а я вам о том же с трибуны скажу. Надо работать, не пудрить мозги никому, ставить вменяемых людей на должности…

– А не позже ли это все началось? Надо разобраться. О, вспомнил, я же генерального секретаря вот практически как тебя видел!

– Ну-ка с этого места подробнее.

– Слушай. В Питере есть такая площадь Восстания. Там раньше стоял памятник Александру III (скульптор Паоло Трубецкой), который сейчас во дворе Русского музея. Такой основательный всадник на основательном же першероне. Помнишь?

– Ну. В шапочке такой круглой, аська называется.

– А напротив была церковь, которую потом снесли, и на ее месте поставили станцию метро «Площадь Восстания». В эту церковь ходил академик Павлов. Даже в советское время он, лауреат Нобелевской премии, ходил туда молиться каждый день. Ему, как человеку заслуженному, не возбранялось молиться. А как только он помер, церковь и снесли.

– Вот интересно как! Глянь, формальности соблюдены, политкорректность налицо.

– Старику не мешали! В этом гуманность Советской власти проявилась.

– Во-во. А сейчас, кстати, отметили шестидесятилетие со дня смерти Вавилова – и в Питере на том месте, где он хранил образцы элитного зерна, теперь ставят резиденцию дорогого вождя и любимого руководителя.

– Да-да! Говорят, коллекция миллиарды долларов стоит.

– Ее даже в блокаду не съели.

– А сейчас уничтожат.

– Лучше бы Арманду Хаммеру продали. Как мы любим.