Читать «Маколей. Его жизнь и литературная деятельность» онлайн - страница 29

Нет слов, Маколей до конца своей жизни оставался вигом, но в сороковых годах его вигизм принадлежал скорее прошлому, чем настоящему. «Вигам XIX столетия, – говорил он эдинбургским избирателям, – мы обязаны преобразованием нижней палаты. Уничтожение торговли невольниками, уничтожение рабства в колониях, распространение образования в народе, смягчение строгости уголовных законов – все, все было сделано этой партией, и – повторяю – я член этой партии, я с гордостью смотрю на все, сделанное вигами для свободы и благоденствия человечества…» Этим почти исчерпывалась либеральная программа Маколея, дальше начинались опасения и оговорки… Еще на заре своей литературной деятельности, в «Разговоре» Коули с Мильтоном, он вложил в уста последнего замечание: «Не освобождайте слишком поспешно – иначе они проклянут свою свободу и будут тосковать по своей темнице». Здесь слышится голос постепенца, но вскоре он сменяется голосом консерватора… Через семь лет после «Разговора», в патетических местах речи за парламентскую реформу, например в возгласах «Спасите аристократию! Спасите собственность!», уже чувствуется та граница, которую Маколей никогда не переступит, чувствуется ужас и трепет оратора, что непринятие билля вызовет на сцену в ближайшем будущем страшный призрак демократии. При этом слове Маколей решительно терялся, утрачивал ясность своего ума, удивительную способность освещать самые запутанные положения и даже простую логику. Правда, в некоторых своих речах он как будто примирялся с необходимостью, но только в некоторых, в других же брал назад свою готовность примириться. В одной речи он говорил об участии рабочих в парламентских выборах, в другой говорил то же самое, но прибавляя «если»: если бы между всеми рабочими был распространен значительный уровень образования, если бы они всегда имели работу и дешевый хлеб… В третьей речи он уже не допускал ни «если», ни «бы», а говорил решительно и прямо: «Я восстаю против всеобщей подачи голосов, потому что она у нас неприменима, потому что она ведет к расхищению собственности и к погибели гражданственности. Я не желал бы видеть в Англии тиранию нищих, грабежа и варварства…» С этой точки зрения Маколей относился недоверчиво к демократическому строю Соединенных Штатов. Их благоденствие и спокойствие он считал временным. Увеличение населения, развитие промышленных центров наподобие английских Манчестера и Бирмингема сравняют заатлантическую республику со Старым Светом, вызовут в ней волнения рабочих, агитацию социалистов, и это будет роковой пробой демократического строя. В Англии Маколей не признавал опасными взрывы недовольства рабочих на том основании, что в этой стране «те, которые страдают, не управляют государством». «В Англии, – говорил он, – высшая власть находится в руках класса, правда, многочисленного, но избранного, класса образованного, который сильно заинтересован в безопасности собственности и поддержании общественного порядка». Здесь волнения вспыхивают и легко подавляются, затем наступает спрос на рабочие руки, заработная плата повышается, и снова все довольны и сыты. Иное дело Соединенные Штаты с их демократическим строем. Там правительство избирается большинством, и в этом была угроза их будущему, в глазах Маколея. «Придет время, – писал он одному американцу 23 мая 1857 года, – когда в штате Нью-Йорк законодательное собрание станет избирать толпа людей, из которых ни один не будет иметь более чем половину завтрака и обеда. Возможно ли сомневаться, какого рода законодательное собрание выберут эти люди? Вот, с одной стороны, государственный человек, который проповедует терпение, уважение приобретенных прав, строгое соблюдение публичной честности. Вот, с другой – демагог, который декламирует о тирании капиталистов и лихоимцев и спрашивает, можно ли допустить, чтобы кто-либо пил шампанское и ездил в карете в то время, когда тысячи честных людей лишены самого необходимого? Кого же из этих двух кандидатов предпочтет работник, который слышит, как его дети кричат: „Хлеба!“? Я серьезно опасаюсь, что в такие времена злополучия у вас могут произойти события, которые сделают невозможным возвращение прежнего благосостояния. Или какой-нибудь Цезарь, или Наполеон захватит кормило правления в свои крепкие руки, или же ваша республика будет так страшно разграблена и опустошена варварами в XX столетии, как Римская империя была разграблена и опустошена в V столетии. Разница будет лишь в том, что гунны и вандалы, разорившие Римскую империю, пришли извне, а ваши гунны и вандалы будут порождены в вашей собственной стране, вашими собственными учреждениями». Устами Маколея говорила добрая половина либералов.