Читать «Пьер-Жан Беранже. Его жизнь и литературная деятельность» онлайн - страница 31

С наступлением дня столицу Франции заняли союзные войска. Если это оскорбляло патриотическое чувство Беранже, то еще сильнее было его негодование при виде поведения некоторых французов. Едва ли нужно говорить, что это были сторонники дореволюционного режима, вздыхавшие по Бурбонам и мечтавшие занять хорошие места. То тут, то там в Париже мелькали уже белые кокарды и знамена, цвета семейства Бурбонов. Вступление неприятельских войск носители этих королевских знаков встречали радостными криками, а некоторые из них даже унижались до целования пыльных сапог победителей. Униженная и оскорбленная Франция для этих людей не существовала. Особенно возмутило Беранже, что эти господа не стеснялись аплодировать конвою, под прикрытием которого проводили по Парижу взятых в плен солдат Наполеона. Не меньшую боль чувствовал он при виде общего равнодушия к судьбам отечества, причину которого приписывал деспотизму Наполеона. Император, по мнению Беранже, стеснил свободу печати, лишил народ всякого влияния на дела государства, волю народа заменил своею, и потому в минуту опасности все полагались на него и только от него ожидали спасения. Вместе с падением Наполеона, казалось, падение ожидало и всю Францию.

Союзные войска вступили в Париж в полдень 31 марта 1814 года. 2 апреля было объявлено о низложении Наполеона, 11 числа того же месяца он подписал отречение и через десять дней отправился на Эльбу. Французский престол был снова занят Бурбонами в лице Людовика XVIII и его преемника Карла X, с перерывом «Ста дней», до июля 1830 года. Власть короля, согласно выработанной Талейраном конституции, ограничивалась двумя палатами, народу гарантировались в то же время свобода печати и вероисповеданий, ответственность министров, независимость и несменяемость судей. Французы не без радости ожидали прибытия короля. Все рассчитывали, что он примет конституцию и даст наконец нации возможность оправиться от погрома, не теряя результатов, добытых революцией. Вскоре появились, однако, признаки обманчивости этих ожиданий. Возвратясь во Францию, Людовик XVIII нашел прежнюю императорскую цензуру и вовсе не обнаруживал желания расстаться с этим верным средством самозащиты. Вместо свободы печати, о которой говорилось в конституции, учреждена была цензура для сочинений объемом менее тридцати печатных листов и крупные штрафы за нарушение весьма растяжимого понятия о благонамеренности. На второй день дебаты по поводу закона о печати – это было в августе 1814 года, – происходили уже под прикрытием военной силы… Со свободой вероисповеданий было не лучше…

В это время раздаются первые оппозиционные песни Беранже. В начале Реставрации он занимается лишь ободрением павших духом граждан. В песне «Хороший француз» поэт призывает соотечественников к патриотизму. «Я люблю, – говорит он, – чтобы русский был русским, англичанин – англичанином, пруссак – пруссаком, будем же во Франции французами». Беранже несколько раз цитирует в этой песне слова Людовика XVIII, – «соловей с когтями орла», как называл его Берне, он нигде не показывает этих когтей. Их, однако, ожидали рано или поздно, и еще до прибытия Бурбонов ему предлагали хорошее вознаграждение, если он согласится воспевать реставрированную монархию. Автор «Короля Ивето», нападавший на Наполеона, должен был, по мнению покупателей его таланта, перейти на сторону Бурбонов. Беранже ответил им очень просто: «Пусть они дадут нам свободу вместо славы, пусть сделают Францию счастливой, я буду воспевать их бесплатно…» Ему предлагали также место цензора при «Журнале для всех». Здесь полагалось 6 тысяч франков жалованья, между тем как Беранже в качестве экспедитора получал в это время меньше двух тысяч. Академическое жалованье Люсьена он передавал, с 1812 года, своему тестю Блешаму и не переставал нуждаться. Тем не менее поэт отказался от цензорства… Он оставил за собой свободу действий, и когда из-за патриотической ширмы сторонников Бурбо нов все беззастенчивее стала выглядывать их настоящая суть, Беранже написал «Прошение породистых собак о разрешении им беспрепятственного входа в Тюильри». Вместе с Бурбонами во Францию налетели целые тучи разных благородных эмигрантов, и все они хлопотали о материальном возмещении их верности, страданий и утрат. Для них-то и было написано «Прошение». На прения по поводу закона о печати Беранже ответил песней «Цензура».