Читать «Пьер-Жан Беранже. Его жизнь и литературная деятельность» онлайн - страница 29

Дезожье – почти единственный выдающийся талант той поры. Вокруг него группировалось несколько других писателей, а все вместе они составляли кружок, по примеру кружка Колле под названием «Погреб» и с той же программой – вино, женщины и любовь. Форма песен Дезожье была безукоризненной и была проникнута неподдельным весельем. Как личность он был человеком без всяких убеждений, добрым малым, любителем общества – из-за панического страха перед одиночеством.

Беранже был ревностным читателем Дезожье и одно время, никому еще не известный, чувствовал к нему что-то вроде зависти. Он часто встречал его на улице и всякий раз говорил про себя: «Не будь мои поэмы… я написал бы лучше тебя…» Когда по Парижу распространились рукописные экземпляры песен Беранже – «Король Ивето», «Человек в сером» и «Сенатор», – Дезожье был в восторге и непременно хотел познакомиться с их автором. Этот автор всегда боялся показываться в каком-либо обществе, кроме общества близких друзей, и потому Арно, которому было передано пожелание Дезожье, должен был прибегнуть к хитрости. Он назначил свидание поэтов у брата маршала Сюше и, под видом приглашения зайти в ресторан, привел туда Беранже. Председатель «Погреба» Дезожье находился уже там, и к концу обеда, предложенного гостям, оба соперника в деле песен сделались закадычными друзьями. Беранже согласился при этом посетить заседание «Погреба».

В назначенный день он явился среди веселых членов этого общества и во время не менее веселого обеда спел им песню «Измены Лизы». Он привел их в такое восхищение, что все порешили сейчас же избрать его членом «Погреба» и очень изумились, когда узнали, что он не печатает своих песен. По уставу «Погреба», избрание новых членов производилось заочно, но Дезожье и его товарищи до того сгорали нетерпением видеть Беранже в числе «своих», что тут же приступили к баллотировке. В обход устава они спрятали поэта за портьеру и занялись голосованием, в то время как Беранже с бокалом в одной руке и с бисквитом в другой готовил в своем убежище благодарственные куплеты! Он был избран, конечно, единогласно…

В Париже существовало в это время еще одно общество любителей песен, под названием «Ужины Момуса»; оно также считало Беранже в числе своих членов и притом наиболее желательных. «Ужины Момуса» почти во всем походили на собрания «Погреба» с тою лишь разницей, что председательствующий исполнял свои обязанности с дурацким колпаком на голове… Еще в 1810 году, не состоя членом ни того, ни другого общества любителей песен, Беранже написал своих «Гастрономов», где весьма удачно посмеялся над людьми, венчающими лаврами «соусы и ветчину». Члены «Погреба» и «Ужинов Момуса» как раз приходились по этой мерке: boire и manger, пить и есть, были неразлучными припевами их куплетов. Сделавшись участником этих обществ, автор «Гастрономов» не мог не почувствовать поэтому, что он и его друзья – люди различных взглядов и стремлений. Во время владычества Наполеона Дезожье и его товарищи спокойно распевали свои «boire» и «manger», но когда переменился ветер, настала Реставрация Бурбонов, они не замедлили приветствовать ее радостными криками и послать стихотворные укоры и оскорбления по адресу свергнутого «корсиканца». Питомцы муз спешили заслужить расположение новых правителей и обивали пороги в надежде на теплые места. Один из них, Пиис, член «Погреба», писатель не без таланта, сочинял даже ответы на первые нападки Беранже на Бурбонов и передавал их на усмотрение Людовика XVIII. Дезожье, которого водили, что называется, куда хотели, пристроился в эту пору директором театра «Водевиль». Когда появилась песня Беранже «Паяц», сатира на людей без всяких убеждений, плывущих под флагом «чего изволите», Дезожье вообразил, что автор песни имел в виду именно его. Этого не было на самом деле, Беранже говорил вообще о многих, и не его была вина, если Дезожье оказался в числе этих многих.