Читать «Антиох Кантемир. Его жизнь и литературная деятельность» онлайн - страница 44

Этот сильный заключительный стих, где только что вступившей на престол царице наш сатирик советует избегать злобы, быть «доброй», в отличие от других советников, требовавших «лютости» как естественного свойства царской власти, показывает, что Кантемир до известной степени предвидел будущее, что он сильно опасался возрождения тех правительственных приемов, которыми опозорили себя и Меншиков, и Долгорукие, и Голицын. Предвидел это и последний, сказав, что «те, которые заставили его плакать, поплачут еще долее, чем он сам».

Словом, все произведения Кантемира, написанные в это время, ясно свидетельствуют о том, что он сам относился с недоверием к положению, созданному при его непосредственном участии, и что это недоверие имело источником своим не столько заботу о личных интересах, сколько опасение, что дело Петра не найдет себе и на этот раз достойных и умелых руководителей. Подтверждается это и последними двумя сатирами, написанными в этот период, т. е. в окончательной редакции пятой и девятой. В этих двух сатирах едкость пера Кантемира достигает, быть может, наибольшей степени. В своих примечаниях к пятой сатире он говорит, что она «почти вся сделана на подражание Боаловой сатире восьмой с тем различием, что Боало доказывает, что из всех животных человек глупее, а наш автор тщится показать, что не только он глупее всех скотов, но еще злее всех зверей и дичее всякого урода, которого бы ум вымыслить мог». И затем у него вырываются стихи вроде следующих:

К свободе охотники, впилась в нас неволя,

или:

Речь мою про себя крой, буде в ней какуюПользу чаешь; не ищи употреблять туюК исправлению людей: мала к тому силаНаша с тобой; исправит горбатых могила.А в девятой сатире он выражается еще сильнее:Что ж уж сказать о нашем житье межусобном?Как мы живем друг другу во всяком деле злобном?Тут глаза потемнеют, голова вкруг ходит,Рука с пером от жалю, как курица, бродит.И кончает сатиру следующим воплем:Так-то сей свет состоит, так всем злым пристрастный,Всех бедств, мерзости во всем полон, суестрастный.Еще ж то тут у нас нет миллионной доли,Ибо тое все списать нет силы и воли.

Девятая сатира была последней, которую написал Кантемир до своего отъезда за границу. Затем его литературная деятельность прерывается на несколько лет. Чтобы окончить нашу характеристику этого наиболее замечательного периода жизни Кантемира, нам остается прибавить немного. За свое участие в деле о кондициях он не получил никакого вознаграждения. Только впоследствии благодаря неусыпным стараниям его сестры княжны Марии, ей удалось выхлопотать у начинавшего входить в силу Бирона материальное обеспечение для братьев. Семье Кантемиров было пожаловано в нынешних Нижегородской и Орловской губерниях 1030 крестьянских дворов (но, как водилось в то время, недодано 280 дворов), принадлежавших прежде Меншикову и отобранных у него при его падении. Эти вотчины были пожалованы семье Кантемиров вообще, за исключением, понятно, князя Константина, который уже раньше, как мы видели, получил все состояние отца. В живых были тогда князья Матвей и Сергей, княжна Мария и наш Антиох. Таким образом, на долю последнего пришлось приблизительно 200 крестьянских дворов, т. е. состояние более чем умеренное, особенно при тех больших расходах, которые ему пришлось нести как представителю России при первоклассных европейских дворах, получавшему весьма недостаточное содержание. Если же иметь в виду, что князья Матвей и Сергей не принимали никакого участия в деле уничтожения кондиций и что другие участники в этом перевороте были щедро вознаграждены (князь Черкасский, например, получил бесчисленные поместья в нынешней Петербургской губернии, хотя и без того уже был очень богатым человеком), то мы убедимся, что наш сатирик вовсе не воспользовался государственным переворотом для своего личного обогащения и вообще, думая о государственной пользе, как он ее разумел, забыл о себе.