Читать «Новые силы» онлайн - страница 69

Угольщик идёт дальше тяжёлыми, крупными шагами по камням мостовой. Он хорошо заработал в эту ночь, прекрасная вещь всё-таки эти угольные и грузовые суда из Англии и других концов света! Лопата его блестит от работы, он перекладывает её на другое плечо, и при каждом его шаге она сверкает за его спиной, чертя странные большие знаки в небе, прорезывает воздух, сверкая, как серебро. И угольщик, идущий твёрдой, тяжёлой поступью, кажется как бы единственным рабочим мускулом под развевающимися на улице флагами. Но вот навстречу ему выходит из ворот господин, от него пахнет пуншем, и он не особенно твёрдо держится на ногах, у него платье на шёлковой подкладке. Он закуривает сигару, поворачивает по улице и скоро исчезает из виду...

У господина маленькое круглое женское личико, очень бледное, с тонкими чертами. Он молод и полон надежд, это Ойен, поэт, вождь и образец молодых. Он ездил в горы для поправления здоровья и со времени возвращения с гор провёл уже много весёлых ночей: друзья постоянно устраивают в честь его празднества.

На повороте к крепости он встречается с человеком, который кажется ему знакомым, он останавливается, человек тоже останавливается.

— Простите, мы, кажется, встречались? — вежливо спрашивает Ойен.

Человек улыбается и отвечает:

— Да, в Торахусе. Мы провели вместе вечер.

— Совершенно верно, вы Кольдевин! То-то мне показалось... Как же вы поживаете?

— Да ничего себе... Разве вы так рано встаёте?

— Гм, должен сказать, что я ещё не ложился.

— Неужели?

— Да, дело в том, что с тех пор, как я вернулся, я не спал ещё ни одной ночи. Я прямо совершаю обход по своим друзьям. Собственно говоря, это значит только то, что я попал в свою стихию. Удивительная вещь этот город, господин Кольдевин, я люблю его, он прелестен, прелестен! Посмотрите только на эти дома, на эти прямые линии. Я чувствую себя дома только здесь. А там, в горах... Избави меня от них Бог, хотя я ехал туда, полный самых лучших надежд.

— Ну, а как вы себя чувствуете, прошла ли там ваша нервность?

— Прошла ли моя нервность? Да, по правде сказать, нервность эта нераздельна со мной, доктор говорит тоже, что нервность неотъемлема от меня, она как бы составляет часть меня самого, так что с ней ничего нельзя поделать.

— Значит, вы были в горах и убедились, что ваша нервность представляет собой нечто хроническое? Бедный молодой талант, страдающий такой болезнью!

Ойен смутился. Кольдевин смотрел ему прямо в лицо, потом улыбнулся и продолжал говорить, как ни в чём не бывало. Вот как, он значит, совершенно не мог поправиться в деревне? Ему там не нравилось? А не находит ли он, что пребывание в деревне, было благотворно для его таланта? Тоже нет?

— О, нет, нисколько. Впрочем, мне кажется, талант мой никогда и не нуждался в обновлении.

— Ну, конечно.

— Я написал там довольно длинное стихотворение в прозе, так что, во всяком случае, я работал эти недели. Мне кажется, что это весьма достойно похвалы, особенно если принять во внимание обстановку, в которой я находился. Нет, что там за смешные люди! Они не могли, например, понять, как это у меня платье на шёлковой подкладке, приходили и смотрели на мои лакированные ботинки, словно хотели их съесть, такой разврат не грезился им даже и во сне. Впрочем, они относились ко мне с большим уважением... Ну, извините, что я так прямо возобновил знакомство, а теперь мне пора домой, непременно нужно поспать хоть немного. Чрезвычайно было приятно снова встретиться с вами.