Читать «Новые силы» онлайн - страница 67

— Здесь живёт господин Иргенс?

Но сегодня Иргенс был не расположен шутить, она сейчас же поняла это и спросила, не случилось ли чего. И, узнав о постигшем его несчастье, она тоже разгорячилась, пришла в полное негодование. Какая несправедливость, какой скандал! Неужели Мильде получил премию?

— Как плату за портрет Паульсберга, — сказал Иргенс. — Ну, ничего с этим не поделаешь, не принимай этого близко к сердцу. Я уже простил их за это.

— Да, ты принимаешь это в высшей степени благородно, хотя я не понимаю, как ты можешь.

— Единственный результат, который это может иметь для меня, это только то, что я могу несколько озлобиться. Сломать это меня не сломает.

— Я не понимаю, — сказала она, — нет, я положительно не могу этого понять. Ведь ты же приложил к прошению свою последнюю книгу?

— Конечно... Да что моя книга! Словно я даже и не выпускал никакой книги, о ней почти совершенно не говорят, до сегодняшнего дня не появилось даже ни одного отзыва о ней.

И снова раздражённый мыслью о том, что о его книге не упомянула ни одна газета, он стиснул зубы и заходил по комнате. Ну, в будущем он поведёт себя иначе, увидят, на что способно его перо.

Он взял со стола исписанный листок и сказал:

— Вот у меня здесь маленькое стихотворение, я только что написал его, чернила ещё не высохли...

— Ах, прочти мне! — попросила она.

Они сели на диван, и он прочёл это стихотворение, эти рифмованные строчки с таким видом, как будто это было королевское послание:

Вертел и крутил он сигары На дальнем чужом берегу И злые нашёптывал чары На эти товары — Готовил их, видно, врагу. Так молча, как жук, он возился, С утра до полночи не спал. В нём странный каприз появился, Он злобой томился И порох в сигары всыпал! Один, всех людей проклиная, Сигары крутил, заряжал, Потом их взрывал, поджигая, И, всё разрушая, Ехидным смешком хохотал.

Она огорчённо взглянула на него.

— Не надо озлобляться, — сказала она. — Ты имеешь важные причины на это, но всё-таки, милый... Ты можешь ведь прожить и без этой премии. Человек, который может писать так, как пишешь ты! Ведь ты же единственный из всех!

— Какая польза в том, что я единственный! Ты видишь сама, о моих стихах не заикнулась ни одна газета, только и всего!

В первый раз, в самый первый раз, у фру Ганки мелькнуло чувство, что её поэт и герой проявляет несколько меньшее превосходство, чем обычно. Сердце её дрогнуло от того, что он переносит разочарование не с большей гордостью, чем самый заурядный человек. Она посмотрела на него внимательнее: неудача, которую ему пришлось перенести, умалила блеск его тёмных глаз, губы его были сжаты, а ноздри раздувались от волнения. Но это чувство лишь мимолётно скользнуло в её душе.