Читать «Мафия по-японски» онлайн - страница 8

Тяжесть обязанностей «сансита» окупалась, однако, сытостью, добротной крышей над головой, надежной защитой от внешнего недоброго мира и опасливым уважением, которое окружает в этом мире даже самого мелкого якудза. Годы спустя полиция, на основе длительного изучения истории, нравов и быта преступного подполья, придет к убийственному для буржуазного строя выводу: «Можно утверждать, что главная причина, побуждающая оставаться в преступном подполье, — удовлетворение существованием, которого не в состоянии дать нормальное общество». Надо полагать, полицейские аналитики приняли во внимание и опыт Кадзуо Таоки тоже.

В том же полицейском исследовании указано, что половина всех якудза, вступивших в банды до 1959 года, прошли в течение трех лет суровую школу «сансита». У остальных моральная и профессиональная подготовка была короче. Ее результаты отразились в такой статистике: две трети якудза считают, что для получения больших денег годятся любые способы, 75 процентов гангстеров не останавливаются перед преступлением ради интересов банды. Когда у известного криминолога Канэхиро Хосино поинтересовались, почему, судя по этим цифрам, гангстерское воспитание оказывается более эффективным, чем школьное, криминолог нанес, хотел он того или нет, еще один удар по буржуазному обществу. «Сансита» не сталкиваются с лицемерием», — сказал ученый.

Лето 1934 года. В порту Кобэ неспокойно. Поденные грузчики, которыми распоряжалась «Ямагути гуми», помалкивали, понимая, что стоит хотя бы чуть-чуть возвысить голос недовольства низкой оплатой или тяжелыми условиями труда, как расплата наступит сразу же: нож в бок или удар кастетом по затылку. Однако портовики, объединенные в профсоюз, отказались сносить произвол и пригрозили транспортным и портовым фирмам забастовкой. Фирмы бросились за помощью к «Ямагути гуми», мрачная слава которой широко к тому времени распространилась в городе. Помимо порта банда контролировала городской оптовый рынок, увеселительный район со всеми театрами, кино и злачными местами, организацию соревнований по национальной борьбе «сумо», выступления эстрадных певцов и другие стороны общественной жизни Кобэ.

Карательный отряд был тут же отряжен. Таока вызвался идти первым. Нож он спрятал под мышкой. Надел кимоно, туго затянулся широким поясом. Профсоюз располагался в подвальном этаже пароходной фирмы: у входа висел красный флаг и охрану несли двое молодых докеров с красными повязками — «хатимаки» — вокруг головы — знак решимости бороться. Ничем не выдавая себя, Таока с сообщником прошли мимо юношей — множество людей то входили, то выходили из дверей. В комнате рядом с профсоюзным знаменем Таока увидел человека, который показался ему руководителем, и он с размаха ударил его ножом. Человек вскрикнул. Упал. Кто-то попытался схватить Таоку за руку, но якудза вырвался и, не разбирая лиц, принялся колоть ножом всех подряд. «Хватит! Бежим!» — крикнул сообщник и кинулся к выходу. Таока — за ним. Долго оставаться в помещении профсоюза было опасно: карательный отряд подумал бы, что авангард попал в переделку, и тогда развернулось бы кровавое побоище, в успешном исходе которого для банды босс не был полностью уверен.