Читать «Шерас» онлайн - страница 699

— Ну хорошо, — произнес Тафилус, когда Дэвастас закончил, — допустим, в смерти Тхарихиба тебя обвинили незаслуженно. Но при чем здесь ларомы?

— Это как раз просто, — отвечал пленник и нарисовал девросколянину еще более душераздирающую картину исторических хитросплетений. Оказывается, пятьсот лет назад часть ныне ларомовских земель принадлежала династии Тедоусов, то есть Иргаме. Но потом были многочисленные войны с Авидронией. В ход пустили злую силу золота, политические интриги… Ларомы, не спросясь никого, стали селиться на этой стороне Анконы… Кстати, Де-Вросколь тоже был тогда иргамовским городом…

Дэвастас съел все, что ему пожертвовал Тафилус, и теперь, сытый, утоливший жажду, наслаждался свободой от надоевших пут. При этом он несколько раз высказывал своему стражнику нижайшую благодарность. Его спокойное доброе лицо, обрамленное густыми светлыми локонами, его голубые глаза, излучающие теплоту, окончательно расположили к нему девросколянина. Тафилус даже поймал себя на том, что испытывает некоторое сочувствие к израненному и избитому иргаму…

Видя, что полностью овладел вниманием собеседника, Дэвастас окончательно осмелел и, не останавливаясь, продолжал говорить:

— Вся моя жизнь — длинная цепь несуразных происшествий, странных случайностей, удивительных совпадений. Взять хотя бы мое появление на свет. Я уже тебе говорил, что родился в Де-Вросколе. Если б не обстоятельства, вполне могло бы статься, что я служил бы сейчас с тобой в одной партикуле. Но кровная моя семья, наверное, была слишком бедна, чтобы прокормить еще одного ребенка: когда мне было несколько недель от роду, меня просто положили в корзину и пустили ее вниз по Анконе. Корзина плыла по реке очень долго. Сдается мне, я был изрядно голоден и сильно плакал. Плач услышали, и корзину выловили. Сначала это были гагалузы. Они обменяли меня на хряка у ларомов. Те вскоре отдали меня в виде дани неизвестным кочевникам, которые долгое время поили меня молоком кобылицы. Кочевники, в свою очередь, продали меня торговцам, следовавшим в Иргаму. Так я оказался в Масилумусе. К своему счастью, я не стал рабом: меня приютили в добропорядочной бездетной семье и нарекли сыном. Это все, что я знаю о своем рождении…

Тафилус заметил слезы в глазах иргама и пододвинул ему кувшин с вином. Дэвастас поблагодарил, но более пить не стал.

— Странно, — растерянно сказал девросколянин, почесав затылок. — Сразу после обряда полнолетия мы с матушкой отправились в храм Инфекта — так у нас принято. В килякрии она мне созналась в одном жутком преступлении, которое совершила вместе с моим отцом за несколько лет до моего рождения… В те годы был мор, голод, наша семья едва сводила концы с концами. Отец — бывший морской цинит, потерял в сражении левую ногу и кисти обеих рук, так что при всем желании не мог содержать семью в достатке. Когда у матушки родился очередной ребенок, шестой по счету, сын, они с отцом, вдоволь наплакавшись, решили избавиться от него. Взяли корзину, хорошенько просмолили, положили в нее младенца и глубокой ночью вышли к реке. Подобное преступление в Авидронии карается Главной ристопией, то есть смертной казнью или пожизненными галерами, тем более что речь шла о мальчике — будущем воине. Поэтому единственное, что они написали на клочке ониса, который положили в корзину вместе с младенцем, это название города…