Читать «Ботфорты капитана Штормштиля» онлайн - страница 135

— Повар и пекарь. Ты назначен на эти высокие и ответственные посты.

— Почему я?

— Ну, раз не ты, то будем просить Ираклия Самсоновича заняться этим делом.

— Обязательно! — откликнулся тот. — Первый хлеб я испеку сам. Первый суп сварит Георгий Александрович, первый компот — Володя. А Тоша будет смотреть и учиться.

— И в первую голову научится главному, — добавил дядя Гога. — Не сваливать порученное ему дело на плечи товарищей.

Тошка покраснел. Выходит, он сказал что-то не так. Но с другой стороны — какой из него пекарь? Он видел, как мама жарила беляши, а как пекут хлеб — этого ему никогда не приходилось видеть. Тошка знал, что в пожитках отряда есть два мешка муки. Но ведь нужны еще, как их… дрожжи. Мама вечно твердила:

— Ах, эти дрожжи! Их совершенно невозможно достать. Надо будет попросить закваску у молочницы.

Если дрожжи нельзя достать в городе, то как добудешь их на Улысе? Нет там и молочницы, у которой можно попросить закваску. И самое непонятное — в чем печь хлеб? Не на костре же.

Можно было, конечно, расспросить обо всем дядю Гогу, но Тошка решил не делать этого — еще, чего доброго, опять подумает, что он пытается отвязаться от своих новых обязанностей.

…До Улыса добрались без особых приключений. Ираклий Самсонович выбрал место для лагеря, Володя развьючил лошадей, потом все вместе поставили палатки и натаскали хвороста для костра.

— А теперь приступим к строительству пекарни, — сказал Ираклий Самсонович и с помощью Володи снял с вьюка здоровенный глиняный кувшин высотой в человеческий рост. Кувшин был с отбитым дном, и Агаша отдала его без всякого сожаления.

— Кувшин без дна — все равно, что дом без крыши, — сказала она, выкатывая его из сарайчика.

В прибрежной податливой глине выкопали яму, стоймя опустили в нее кувшин, а промежуток между стенками засыпали мелкой речной галькой.

— Тоша, прошу внимания! — Ираклий Самсонович засучил рукава куртки, обнажив до локтей мускулистые руки. — Сейчас я буду готовить тесто. Вот мука, вот вода, вот соль — всего должно быть в меру.

Все стояли вокруг и смотрели, как Ираклий Самсонович ловко замешивает тесто. Он был похож на хирурга, окруженного ассистентами. Белый, припудренный мукой комок катался по чисто оструганной доске. Он был и не вязкий, и не слишком крутой, как раз такой, как нужно. Ираклий Самсонович любовно похлопывал его ладонью, словно младенца.

Володя выгреб из костра пурпуровые угли, высыпал их в кувшин.

— Еще, еще сыпь, не жалей! — Ираклий Самсонович нарезал тесто ножом на ровные куски. Раскатал их в большие лепешки. — Пусть торна раскалится как следует.

— Какая торна? — не понял Тошка.

— Вот эта печь в яме называется торной, — объяснил Ираклий Самсонович. — А хлеб, выпеченный в ней, — торнис пури.

Ему явно нравилось возиться с тестом — он оглаживал лепешки, подравнивал их, сверлил указательным пальцем дырочки посредине.

— Ты все запоминай, Тоша, — приговаривал Ираклий Самсонович. — В профессии пекаря нет ничего не значащих мелочей. Впрочем, как и в любом другом настоящем деле.

— Это уже не торна, а мартен, — сказал Володя, высыпая в кувшин последний совок углей. — Из нее пышет жаром, как из кратера Везувия.