Читать «Отрубленная голова» онлайн - страница 136

Указанное правило отнюдь не означает, что всякое программирование безосновательно, в том смысле, что направлено лишь на поддержание ложных интерпретаций. Это правило основано на том, что любые интерпретации, в том числе заведомо ложные (как, например поиск антифашистских тенденций в творчестве Гомера), нуждаются в предваряющих чтение установках (чем-либо или кем-либо мотивированных ожиданиях).

С точки зрения свободы читательских интерпретаций произведениям Айрис Мердок гораздо больше повезло в России, чем на родине. Именно в России, потому что в СССР за ними еще тянулся шлейф высоколобой филологичности, поскольку основные тиражи ее произведений, выпущенные «Прогрессом» и «Высшей школой», были на английском языке и изучались в рамках учебных программ филологических факультетов и специализированных школ. Русские издания к филологичности с неизбежностью добавляли еще и философичность, так как существовали главным образом в журнальных вариантах серьезной «Иностранной литературы» с соответствующими рангу послесловиями.

Появление в России рыночных законов в книгоиздании и книготорговле наделало уже немало чудес (как в прямом, так и в переносном смысле этого слова), одним из которых было издание романов Айрис Мердок огромными тиражами, абсолютно немыслимыми для произведений с ярлыком «интеллектуальный роман». А оказалось такое чудо возможно потому, что ярлыка-то как раз и не использовали. Точнее, использовали, но другие: так, роман «Черный принц» был издан в серии «Женская библиотека», а «Отсеченная голова» и «Единорог» выходили под обложками, выполненными в стилистике, средней между эротическим романом и романсными (от romance) сериями (типа бесконечных «Арлекин» или Барбары Картланд).

Книги были изданы и проданы, а значит, и прочитаны, причем без всякой философской «артподготовки». Можно, конечно, предположить, что «Черный принц» вызвал некоторую интеллектуальную изжогу у некоторой части самых искренних поклонниц Барбары Картланд, и то главным образом отсутствием в романе однозначного «счастливого конца». Надо заметить, что претензия к подобному романному дефекту выглядит вполне обоснованно, поскольку из почти двадцати романов Мердок, вышедших после «Отсеченной головы», им страдает в такой явной форме, пожалуй, только «Черный принц».