Читать «Если так рассуждать... (сборник)» онлайн - страница 9

— Я не вредитель, — отшучивался Одиссей, — на меня эти яды не действуют, толстею только. Не беда, попрошусь на силос, приеду весь зеленый — смеху будет!.. Ну-ну, крепитесь давайте, чего уж так-то…

— Да, — плаксиво говорила завсектором, — ты уедешь, а мы тут совсем запурхаемся. Возвращайся, Одиссей! Возвращайся…

Телемак стоял рядом и всем своим простуженным существом выражал готовность сию минуту броситься вперед. Его хронический насморк от неизбывной скорби приобрел в два раза большую интенсивность.

— Ты куда, Одиссей? — повторял он, утираясь платком, хотя прекрасно знал, куда, и, чтоб туда не ехать, еще за две недели позаботился о мощной справке. Он чихал, страдал и кашлял. Одиссей поскорее уехал, чтобы не заразиться.

Он уехал в Скачковскнй район, а Пенелопа еще долго стояла у окна. Сердце-вещун остается вещуном и у женщин-завсектором тоже. Оно предсказывало долгую разлуку и, конечно, не ошиблось…

По двору грузовой Пегас перевозил партию статуй «Афродита с веслом». На вершине горы шлакоотходов, на своем камне восседал Сизиф — обмахиваясь кепкой, закусывал булочкой и кефиром (наступило время обеда). У подножия горы в состоянии творческой задумчивости расхаживал директор клуба имени Апполона в повседневной трагической маске. Все было, как всегда. Не было лишь Одиссея…

Пенелопа вздохнула в последний раз, отошла от окна и принялась за составление сводной годовой ведомости. Предстояло систематизировать все поступившие за год изменения, разделить по группам, выделить наиболее существенные — словом, дать общую картину. В таблице насчитывалось девяносто шесть граф, каждую из которых, вместе с подграфами надлежало заполнить цифрами и красивыми греческими буквами.

Через месяц пришла открытка от Одиссея. «Убираем оливки. — сообщал он. — Сначала было трудно. В первый день убрал около трех килограммов, но желудок забастовал. Теперь привык, полегче, но больше полкило зараз пока не могу… Рядом ребята убирают за обе щеки, крепкий понаехал народ. Пополнел, но не слишком. О.»

Спустя два месяца пришла вторая открытка: «Оливки — гадость, я их больше в рот не возьму. Приказом переброшен в заводское подсобное хозяйство на строительство коровника. Молоко и сметана хороши, творог — послабее. Помогал налаживать сепаратор (сливки). Сейчас уже здоров, но желудок пошаливает по-прежнему. Ребята подобрались — богатыри, щеки — во! Приятно вместе работать. Несколько пополнел. Всем привет! О.»

Пенелопа стойко держалась еще три месяца, по когда блудный Одиссей прислал третью весточку, завсектором не выдержала.

«Категорическим приказом переведен на оливкохранилище. Перебираю оливки. Кошмар! Отзовите меня отсюда! Ваш верный и преданный инженер Одиссей. Я больше не могу, ужасно похудел. Помогите».

— Это кто же распорядился? — тихо спросила Пенелопа, кладя открытку ка стол заместителя главного конструктора. — Как это понимать? Вы губите ценного работника…

Но Ахилл, недавно ставший замом, разговаривать не стал. Он боялся испортить отношения. Агамемнон как-то сразу невзлюбил своего нового подчиненного, пренебрежительно называл Пелеичем и все время норовил невзначай наступить на больную ногу, именно на ахиллесову пяту.