Читать «Из-под лжи» онлайн - страница 73

Дневник подлинной Матрены исполнен описанием встреч и разговоров, радостей и обид живой русской девушки, у которой куча знакомых, немало любящих ее сердечно женщин, как Анна Александровна Танеева (Матреша часто называет ее "Аня"), Ольга Владимировна Лохтина (о ней очень почтительно, только по имени-отчеству), много подруг – Маруся Сазонова, Оля, Лиля, Галя, Рая…

А в "Воспоминаниях" ни слова о себе, словно нет у нее ни прошлого, ни пережитого. Все только об отце, но и об отце ничего нового. Пересказываются известные по другим источникам сюжеты, в которые Матрена "встраивается" свидетельницей или узнает о них из чьих-то рассказов. В истории спасения Григорием Ефимовичем Анны Александровны Танеевой от смерти после железнодорожной катастрофы сохранены все подробности повествования самой Танеевой, но глазами якобы Матрены. Если верить воспоминаниям, то Распутин просто не расставался с дочкой, брал ее с собой везде и всюду: и в Царскую гостиную, где дети показались Матрене "на одно лицо – роскошные фарфоровые куклы в роскошном кукольном доме", и за царский стол, где Матрена подглядела, что "когда Николаю стали наливать водки, он выхватил графинчик у лакея и, минуя рюмку, налил полный фужер", и к постели царевича, где Матрена подсмотрела, что "Царица даже не пыталась скрыть своей истерики". Почему-то девочка успевает отметить и запомнить только то, что усиленно навязывается всеми клеветниками: пьянство Царя, истеричность Царицы, что через Распутина действовала "какая-то сила", "сверхъестественная" сила, по Матрене, выходит, что это сила гипноза, одним словом, бесовская, дьявольская сила, но никак не Божия и не благодатная.

Одно из исцелений Царевича, известное по воспоминаниям А.А. Танеевой, Матрена повторяет с оговоркой: "Отец описывал мне эту сцену так": "Он (Распутин) обратился к Алексею: "Открой глаза, сын мой! Открой глаза и посмотри на меня!!. Веки Алексея затрепетали и приоткрылись… его взгляд сосредоточился на лице моего отца… Отец… снова обратился к мальчику: "Боль твоя уходит, ты скоро поправишься… А теперь спи" (65, с. 127-128).

Перелицовка "под себя" давно известного искусно переплетается в "воспоминаниях" Матрены с сюжетцами, якобы услышанными ею еще от бабушки с дедушкой, от Танеевой, от самого Григория Ефимовича. И вот как сговорились все родные и близкие люди опять же ничего нового не сказать Матрене, а вторить лишь тому, что измыслили позже в злобе и ненависти к Григорию Ефимовичу его враги, враги Государя, враги Самодержавной России, а то, что это измышления, клевета, наговоры, – давно уже доказано. "От деда, от бабки" Матрена якобы знает о пьянстве отца сызмальства ("дорога в кабак проторилась как-то сама собой" – 65, с. 36), разврате его с молодых лет ("для отца физическая и духовная любовь сочетается и так становится силой" – 65, c.30), лености его ("и потянулась за отцом слава бездельника, ледащего человека" – 65, с.25), еретичестве и сектантстве ("Бог в нем, Григории Распутине.,. И правда, если Царство Божие – в человеке, то разве грешно рассуждать о нем, рассуждая о Боге? И если в церкви об этом не говорят, что ж, надо искать истину и за ее пределами. Отец рассказывал, что, как только он понял это, покой снизошел на него" – 65, с. 23). Всплывают давно опровергнутые и похороненные вроде бы обвинения Григория Ефимовича в хлыстовстве ("Отец не отказался присутствовать на радениях хлыстов… Он хотел всего лишь понять, какие есть пути к Богу" – 65, с. 54), в эротомании ("чем сильнее он старался изгнать прельстительниц из сознания, тем, казалось, настойчивее они возвращались, пока он не падал на землю в изнеможении… Боль вытесняла похоть и заполняла стыдом…" – 65, с. 46). Все это о родном отце(!), о "дорогом тятеньке", и не просто о хорошем, милом, добром тятеньке, а о молитвеннике, чудотворце, о святом. Слова доброго у "дочери" не находится, зато в ходу у нее самые отвратительные характеристики Григория Ефимовича из книг в. кн. Александра Михайловича, генерала В.И.Гурко, Председателя Думы М.В.Родзянко, наконец, С.Труфанова и А.Симановича, Ковалевского, Ковыля-Бобыля, целенаправленно нагромождавших ложь о Распутине, развеянную добросовестными историками. Но "Матрена", как ни в чем ни бывало, цитирует эти "источники", не высказывая ни малейших сомнений в их истинности: "Приведу здесь только одно из многочисленных свидетельств Труфанова" (65, с. 113). И повторяет глумливый, из пальца высосанный, анекдот о Распутине, будто спросившем Государя: "Ну, что? Где екнуло? Здеся али тута?" (65, с. 113). Циничная, наглая и издевательская ложь удостоверяется самой "дочерью" Распутина.