Читать «Скандалы советской эпохи» онлайн - страница 3
Федор Раззаков
Одна из первых атак на великого театрального реформатора случилась осенью 1923 года, причем по своим методам она зеркально напоминает сегодняшние российские реалии: главным двигателем скандала была откровенная подтасовка фактов и злонамеренная ложь. А главным разносчиком всего этого оказался сатирический журнал «Крокодил», где была помещена обидная карикатура на Станиславского, которая подавала его как зарвавшегося буржуя, ненавидящего рабочий класс. Надпись под карикатурой гласила: «Режиссер Московского Художественного театра К. С. Станиславский заявил американским журналистам: „Какой это был ужас, когда рабочие врывались в театр в грязной одежде, непричесанные, неумытые, в грязных сапогах, требуя играть революционные вещи“.
Поскольку сам Станиславский заступиться за себя тогда не мог – он находился в служебной командировке в Америке, – это дело взял на себя его ближайший сподвижник и друг Владимир Немирович-Данченко. А рупором в его руках стала главная газета страны – «Правда», руководство которой относилось к Станиславскому с уважением. 24 ноября там было опубликовано письмо В. Немировича-Данченко, в котором сообщалось:
«Мне доставлена от ЦК Всерабиса вырезка из журнала „Крокодил“ с карикатурой на К. С. Станиславского… Источник цитаты (под карикатурой. –
Подобная неопределенность в таком чрезвычайно важном для Художественного театра вопросе заставила меня обратиться к самому К. С. Станиславскому, не знает ли он источника этой грязной клеветы. Станиславский отвечает мне из Нью-Йорка следующей телеграммой: «Сообщение о моем американском интервью ложно от первых до последних слов. Неоднократно при сотнях свидетелей говорил как раз обратное о новом зрителе, хвастал, гордился его чуткостью, приводил пример философской трагедии „Каин“, прекрасно воспринятой новой публикой. Думал, что сорокалетняя деятельность моя и моя давнишняя мечта о народном театре гарантируют меня от оскорбительных подозрений. Глубоко обижен, душевно скорблю. Станиславский».
Надеюсь, что издания, напечатав клевету, дадут место и настоящему опровержению, не заставляя нас требовать этого судом».
Отметим, что нападки на К. Станиславского продолжались в течение нескольких лет, что вполне объяснимо: большевики-космополиты (вроде того же В. Мейерхольда) в те годы были в фаворе и часто диктовали свои законы практически во всех сферах жизнедеятельности общества. Однако Станиславский продолжал гнуть свою линию и ни на йоту не отходил от своего «академизма», понимая, что мода на разного рода экспериментаторство погубит народное социалистическое искусство. Поэтому все его тогдашние постановки классики – «Горячее сердце» (1926), «Женитьба Фигаро» (1927) и др. – были откровенным вызовом «мейерхольдовщине» с ее фактическим надруганием над русской и зарубежной классикой.
