Читать «А я люблю женатого» онлайн - страница 85
Каринэ Фолиянц
– Люди не дураки, а это любовь.
– Знаешь, – решил Шурик, – проси две штуки. Он ее на Канары возил, любит сильно.
…На даче взорам Феликса и Шурика предстало жуткое зрелище. Хозяин теннисной ракеткой гонял по двору невесту. Белокурая красотка бегала в неглиже и визжала как поросенок. А он орал «убью». И наконец поймал ее за волосы.
«Резвятся», – подумал Шурик. Но хозяин начал нешуточно макать ее головой в бассейн.
– Утоплю, русалка хренова! Я тебе покажу, как с шофером путаться! У, отравительница, изменница!! Я все твои шубы собственными руками в клочья порву, в клочья! А, Ван Гоги! – завопил он, увидав Феликса и Шурика. – А ну, подите ближе! Бедную Лизу принесли мне на картинке? Будет вам Дрезденская галерея и рамка за штуку баксов!
Он схватил портрет, замахнулся…
Изуродованный, проткнутый портрет несостоявшейся жены нового русского стоял на подоконнике.
– Полторы штуки баксов… – вздохнул Шурик. – Я так понимаю, мы сегодня не обедаем?
Феликс не ответил. Он рисовал в саду Катю. Он глядел на нее чуть более пристально, чем обычно смотрит на модель художник, и в этом взгляде, конечно же, читалось пробуждающееся чувство.
– Ты правда на войне был? – спросила девушка.
– Да.
– И убивал?
Феликс вытащил из-под рубашки шнурок с висящей на нем просверленной пулей.
– В меня летела. Просвистела возле уха, в дерево попала. Я ее потом достал. Пуля – дура.
– Он сам стреляет, как Вильгельм Телль, – сообщил Шурик.
Мальчик посмотрел на холст, потом на оригинал. Снова на портрет – на Катю. И что-то новое появилось в его взгляде.
– Почему ты не рисовал войну? – поинтересовалась девушка.
– Не хотелось. Я когда рисую, не стреляю. А когда стреляю, не рисую. Всегда выбираешь что-то одно.
…Катин портрет висел на стене. Шурик подошел к портрету и робко провел пальцем по щеке девушки. Это видел Феликс. Он опустил глаза, точно подглядел что-то недозволенное.
Катя во дворе расчесывала волосы. И до чего это было красиво – как гребень скользил по ее волосам, как блестело в них неяркое солнце. Оба любовались Катей – Феликс на ступенях дачи, Шурик из окна. Старший вздохнул. А потом вздохнул и младший.
– Нет-нет, ты только не клади трубку! – молила Катя Глеба на переговорном пункте. Из трубки послышались гудки, но растерянная девушка все не решалась выйти из кабинки. А там, на улице, Феликс кормил бездомную собаку.
Дома Феликс достал старенький проигрыватель, сдул с него пыль, установил посреди комнаты.
– Пластинка только одна, – предупредил он, – но красивая.
– Как называется? – спросил мальчик.
– Вальс «Муки любви».
Шурик усмехнулся.
Захрипела игла. Полились звуки музыки. Вальс наполнил собой весь дом и весь сад. Катя неподвижно сидела у окна. И вдруг обернулась.
– Пригласите меня танцевать, – попросила она художника.
– Я не умею, – смутился Феликс.
– Давай научу.
Она вытащила Феликса в центр комнаты, положила руки на его плечи и заскользила в танце. Он за ней. Неловко, неуклюже, но очень старательно. Феликс двигался за Катей в танце и боялся дышать. Он боялся ее рук, лежащих на его плечах, боялся взглянуть ей в глаза. А она двигалась легко, изящно и непринужденно.