Читать «Курсанты Академии» онлайн - страница 261

— Я же не говорила, что ты должна представлять меня как Первого спикера.

— Нет, конечно, не говорила. О чем я думаю? Конечно, он может познакомиться с тобой, познакомиться со всеми.

— Дит, послушай меня.

— Да, я слушаю.

— Хорошо, что ты любишь его, Дит.

— Я это знаю.

— Я хочу сказать, хорошо, что ты любишь его больше нас. Больше, чем любого из нас. Больше, чем нас всех. Ну вот, ты опять плачешь…

— У меня…

— …словно гора упала с плеч.

— Как тебе удается так хорошо меня понимать?

— Я знаю лишь то, что ты мне показываешь и что говоришь. Это все, что нам известно друг о друге. Помогает только одно: долго лгать о том, какой он или она на самом деле, не может никто. Даже себе.

***

Два месяца Лейел, отталкиваясь от статьи Маголиссьян, пытался найти связь между языковыми исследованиями и истоками человечества. Разумеется, сие означало многонедельные пролистывания старых, никому не нужных статей и монографий, которые раз за разом указывали, что языковым центром Империи на протяжении всей ее истории был Трентор, хотя на серьезном уровне никто не видел в Тренторе ту самую планету, на которой зародилось человечество. Вновь Лейел отказался от поисков конкретной планеты: он хотел найти закономерности, уникальные события его не интересовали.

Лейел надеялся, что ключ к этим закономерностям лежит в сравнительно недавних, не прошло и двух тысяч лет, работах Дагуэлла Киспиторяна. Родился он на планете Арташат, в очень изолированном регионе, где сохранились традиции первых поселенцев, которые прилетели на Арташат с планеты Армения. Киспиторян вырос среди горцев, которые заявляли, что в стародавние времена они говорили на совершенно другом языке. Самая интересная книга Киспиторяна называлась "Среди нас нет людей". А многие легенды горцев начинались словами: "В далеком прошлом, когда ни один человек не понимал нас…"

Киспиторян не смог подняться над традициями, которые внушали ему с детства. Исследуя формирование и эволюцию диалектов, он вновь и вновь наталкивался на свидетельства того, что было время, когда люди говорили не на одном, а на многих языках. Ученые воспринимали как аксиому, что галактический стандарт — это осовремененный язык планеты, на которой зародилось человечество. И хотя в отдельных группах людей могли возникать диалекты, возникновение и построение цивилизации невозможно без языка, понятного всем. Но Киспиторян предположил, что галактический стандарт стал универсальным языком человечества после образования Империи. То есть одной из первых задач Империи стало искоренение всех остальных языков. Горцы Арташата верили, что у них украли их родной язык. Киспиторян посвятил жизнь доказательству их правоты.

Начал он с имен, поскольку общеизвестно, что это наиболее консервативный элемент языка. Он обнаружил, что существовало много различных принципов образования имен, и все они слились в единое целое где-то в седьмом тысячелетии Галактической эры. Одно обстоятельство вызвало у Киспиторяна особый интерес: чем дальше уходил он в глубь веков, тем более разнообразными становились имена.