Читать «Я и мой автомобиль» онлайн - страница 84

Все у них было, у этих чертей, — и прокладки, и вкладыши, и пальцы, и наконечники, и колодки. Все у них было в их ящичках за семью замками.

Разрешение Николая Петровича развязало их вымазанные автомобильной гарью трудовые руки, и руки эти залезли в тайники. Гудел токарный станок, снимал стружку с барабанов, ждали своей очереди казенные грузовики на подворье — легионеры отмахивались от них. Сухонький завгар похаживал вокруг, поглядывая весьма неодобрительно, и, не сдержавшись, натянул робу и полез в яму. Все-таки он был слесарем, несмотря на свой чин.

Радио гремело в гараже, не знавшее отдыха никогда. Оно учило слесарей воспитывать детей, бороться за мир, пеленать грудных младенцев, распознавать козни империалистов, понимать музыку, добывать уголь, ухаживать за больным, соблюдать этикет, говорить на иностранных языках, выбирать цветы, не терять бдительности и красиво ухаживать за дамами. Оно окружало их сверхчеловеческой музыкой Бетховена и довольно человечными песнями Сигизмунда Каца. Радио ревело на все ноты, и автомобильные детали, совпадая с колебаниями динамика, отзванивали печальными камертонами.

Стена вокруг динамика была украшена плакатами, призывающими стать донорами, хранить деньги в сберегательной кассе, заниматься гимнастикой для девушек, переходить улицу исключительно на зеленый свет, а также репродукциями картин Рембрандта, Дейнеки и Герасимова. На почетном месте висел небольшой пейзажик маслом, робкий подлинник, изображающий лес, речку, избу и корову. Под пейзажиком значилось карандашом по стене: «Деревня Духово, родина Кузьмича».

Легионеры мягко клацали своим оружием, и маслянистый этот звук будто даже превозмогал мощь динамика.

Они слушали работу налаженного мотора, как работу сердца, — придирчиво и страстно, отведя невидящие глаза и превратившись в слух.

— Выруби его к стреляной матери, елкин корень! — заорал Борис.

Выключателя не было. Борис дернул провод кусачками, и в мире наступила первобытная тишина без музыки и поучений. Тишина, как на родине Кузьмича, в деревне Духово.

Сердце мотора билось мягко и ровно. Генка расплылся во всю кирпичную рожу.

— Лады, — сказал завгар. — Работает.

— Работает, — сказал Борис лениво, — куда ему деваться… И стал вытирать руки концами.

Они выкатили автомобиль на подворье и завалили его на бок, подложив старые покрышки самосвалов. Наступил черед Кузьмича. Завгар снял робу, принимая нормальный вид. Сказал Борису:

— Соедини провода…

— А ну его…

— Соедини, соедини, — дружелюбно повторял завгар, — веселее будет… Политмассовая работа.

Электрик Костя безропотно полез к динамику, и притихший было мир огласился победным маршем.

— Веселее будет, будет веселее, — пробормотал Кузьмич, налаживая горелку.

И тогда появился Герасимыч.

Он появился в синем бывалом плаще, крупнолицый, костлявый старик с железными пальцами, протянул руку Кузьмичу и, ни на кого не глядя, стал осматривать лежащий на боку автомобиль. Он рассматривал его, засунув руки в карманы и не говоря ни слова.