Снова отхожу и оживаю.Где-то в двух шагах от БеговойВ коммунальном доме проживаюС популярной труппой цирковой.По соседству с нами, не без риска,Проживают, господи прости,Две жонглерки, иллюзионистка,Знаменитый комик-травести.С комиком ужасная морока,Хоть репертуар его расхож.Говорят, что был похож на Блока.Стал, скорей, на Брюсова похож.Занят этой темою локальной,Сплю, к недоуменью своему,Под стеной, почти не вертикальнойИ горизонтальной потому.Душу в тело перевоплощаю.Ничего от ближних не таю.Акробатку чаем угощаю,Куплетисту пиво отдаю.Ежедневно в непогодь сырую,Возвратясь с прогулки верховой,Жареного зайца дрессируюВ полуохлажденной духовой.Приручаю, переобучаю,А когда стемнеет на дворе,Полуконспективно отмечаюВ неперекидном календаре:«Нет причин печалиться и плакать.Думаю, поспею к январю».Недопережевываю мякоть.Понемногу допереварю.
Арфа, Марфа и заяц
(Давид Самойлов)
В Опалихе, возле Плаццо де Пеццо,в котельной жил одинокий заяц,который, как это умеют зайцы,долгими зимними вечерамиочень любил поиграть на арфе.Правда, казалось несколько странным,что заяц в котельной играл вечерамине на органе иль клавесине,на окарине иль клавикорде,не на волторне или тромбонеи даже не на виоле де гамбо,как это любят другие зайцы,а на обычной концертной арфе.Впрочем, стоит ли удивляться,что заяц в котельной играл на арфе?Просто мы с тобой не имеем арфы,и потому мы на ней не играем…Однажды зашел я к нему под вечер(люблю провести вечерок в котельной,в бойлерной, в камергерском блескечерных венецианских кресел!),и мы разговорились о Бахе,о Брамсе, о Шуберте и Сен-Сансе,о Скарлатти и Доницетти,о кантилене и о белькантоиталианской оперной школы.Потом он стал в концертную позу,как это умеют одни лишь зайцы,и положил холеную рукуна струны, натянутые вертикально,настроенные в до-бемоль мажоре,синие, как гусарский ментик,красные, как бутылка кьянти.А на чердаке распевала Марфа,в манере, присущей одной лишь Марфе,и я задохнувшись тогда подумал:ах, арфа, ах, Марфа, ах, боже мой!
