Читать «Мир приключений, 1983» онлайн - страница 176

— Хода обратно не попрошу, — заявил Поэт и сделал ход: 44. Kpg3.

Гурвич усмехнулся и показал вариант:

— 45.К:d2 С: fl 46.К: fl Kpf3! 47.Kph4! — это очень важный ход! (Диаграмма 5). - 47…Kpg2 48.Ke3+ Kpf3 49.К: g4 Kpg2 50.Cd6 — и белые выигрывают!

— Ишь какой хитрец! Беру ход обратно после вашего важного хода королем: 47…g3! — попробуйте-ка взять пешку? А?

— А мы другую возьмем, — улыбнулся Гурвич. — 48.Kp:h3 g2 49.Kh2+ (Диаграмма 6), — и вы, черные, проиграли.

— Черные не вы, а мы! — неожиданно вмешался Капитан. — Вернемся назад. Благо шахматисты — единственные, кто владеет «машиной времени» и может начинать сначала, при анализах, разумеется. Значит, придется после шаха конем на f3 брать его пешкой.

— Тогда последует заключительная фаза комбинации, — показал я: — 44…gf 45.Фг1+ Kpg3 46.Of2 +.

— Ферзя-то зачем зевать? — крикнул Поэт и, дотянувшись длинной рукой до доски, схватил белого ферзя.

Я поставил на его место черного и объявил:

— Cd6 — мат! (Диаграмма 7.)

— Обратите внимание, — заметил Гурвич. — Все фигуры передвинулись. Целых четыре поля вокруг черного короля заняты его пришедшими на эти места фигурами: двумя пешками, слоном и даже ферзем — четыре активных блокирования! И белый король оказался на месте, чтобы принять участие в матовой картине.

— Неужели он видел ее, когда пошел королем вперед? — прошептал я.

— Все это позволило белым, — не слушая меня, продолжал Гурвич, — дать мат единственным оставшимся у них слоном. Не без помощи защитников, заметьте. Совсем как при досадном голе на футбольном поле.

— Вы бы еще пенальти перенесли на шахматную доску, — сердито буркнул Капитан.

— И мат дан не с краю доски. Это тоже красивее, — продолжал Гурвич. — Вот в этом и заключается эстетика на клетчатой доске. — И он взглянул на Капитана. — Высшая красота, как и в жизни, в торжестве мысли над грубой силой! — И Гурвич назидательно постукал пальцами по группе сгрудившихся черных фигур.

— Эстетика, эстетика! Чего тут восхищаться! — вскипел Капитан. — Мы же проиграли эту партию. И матч не выиграли!

— Но зато какой мат получили, — улыбнулся Гурвич.

— Блестящий проигрыш! — всплеснул руками Капитан, вложив в эти слова весь сарказм, на который был способен.

Поэт заключил спор тут же придуманным четверостишием:

— Кто бывает рад, Когда получит мат? Конечно, этюдист! Попробуй разберись!

Мы разобрались в позиции и стали расходиться. Жене хотелось домой. Она и так стоически провела здесь вечер, утверждая, что ей были интересны люди и их переживания, а не фигурки, переставляемые на доске. Однако меня что-то удерживало. Мы прошли через дубовый зал, и я заметил своего моложавого, но седого полковника. Он кого-то ожидал. Оказывается, меня! Подойдя к нам и извинившись перед моей женой, он несколько застенчиво обратился ко мне:

— Я очень рад, что встретился за доской с этюдистом.

— Почему? Вас интересуют этюды или способность этюдиста к практической игре?

— Видите ли… я сам немного этюдист. Хочется показать вам некоторые мои слабенькие этюды.